Мидвейле появились несколько подонков, у которых было слишком много денег и слишком мало дел. Я хотел серьезно потолковать с ними, но лорд Дамон запретил. Справедливость этого человека иногда стоит на дороге правосудия.
- Как насчет того, чтобы увеличить количество стражников? - Кевин сделал рукой жест, словно стараясь охватить все окружающее. - Мне кажется, что в этой долине можно набрать гораздо больше шестидесяти человек.
- Но чтобы научить их, парень, требуется время. Капитан Вейлской Стражи Микел - старый солдат, и он не пошлет в бой ребят, которые не отличают копья от вертела. Сейчас, наверное, около сотни рекрутов будут обучаться до тех пор, пока он не будет уверен в их готовности, - и шериф уставился на дно своей кружки с таким видом, словно последний глоток эля вдруг оказался кислым. - Это может случиться в любой из годов... - прибавил он. Казалось, что внутри него происходит какое-то невидимое сражение: - Капитан Микел тверд, как гвоздь, забитый в дерево!
- Неужели нельзя обратиться за помощью к Королевской Армии?
Шериф пренебрежительно всхрапнул:
- Отряд приблизительно из сорока этих увальней со смехом и песнями явился сюда по Солнечной дороге года два тому назад, после того, как лорд Дамон обратился за помощью. Клянусь сосками Пандры, это было жалкое зрелище! Два дня они провели в городе, напиваясь пивом, затем, шатаясь и распевая песни, отправились по дороге в направлении Прохода. А уж там они умылись кровью! И это королевские солдаты! Я мог бы набрать в Кроссривере подростков и придурков, и они были бы более боеспособны. Четыре-пять девчонок у Берки в заведении более опасны, чем этот сброд!
- Лучшие солдаты сражаются на востоке, - обронил Кевин.
- Да, мы частенько это выслушиваем. Нам говорят, что 'проблемы н востоке государства не позволяют выделить вам в настоящий момент большее количество солдат', - шериф произносил эти слова так, как будто передразнивал кого-то.
- Однако до меня дошли слухи, что торговцы и купцы в Латонии начинают волноваться. Потеря нескольких золотых здесь, на краю королевства, кажется из столицы пустяком, но стоит им там, у себя, лишиться нескольких медяков, и проблема сразу становится самой важной. Торговцы говорят, что купцы Палана тоже начинают раскаляться. В один прекрасный день королевств Латония и Палан что-нибудь с этим сделают - деньги, как известно, возводят на трон и свергают с него - и, возможно, сюда явятся две армии и перебьют в горах Макааб все живое размером больше земляной белки. Но до тех пор эт проблема останется целиком нашей.
Кевин рассеянно барабанил пальцами по столу.
- Я слышал историю о каком-то берсеркере, который появился в городе.
- Да, - подтвердил шериф. - Я не знаю, был ли это берсеркер или нет, но когда я его осматривал, в нем не было ничего берсеркерского. Здоровый мужик, подлая скотина. Глазки маленькие, как две брусничины. Я запер его на ключ. Когда мы обнаружили, уже утром, что он снова способен сфокусировать свой взгляд на чем-нибудь и может кое-как переставлять ноги, мы вывели его из города. Он хотел знать, где Западная дорога, чтобы идти к Проходу. Наверное, не следовало позволять ему идти туда, но так или иначе он все равно отыщет туда дорогу, раньше или позже. Я сказал ему, что если он еще раз попадется мне в городе и мне не понравится, как он себя ведет, то я буду бить его до тех пор, пока из него не выйдет что- нибудь приличное. Боги мои, он заморгал, как жаба, когда это услышал! Наверное, мозгов у него не густо.
Кевин не смог сдержать улыбки:
- Я слыхал, что берсеркеры не очень хорошо реагируют на такие слова.
Шериф покачал головой:
- Мне кажется, что он был еще глупее, чем берсеркер. Утром он был в таком состоянии, что если бы попытался положить шлем на землю, то промахнулся бы. К тому же должен сказать тебе что-то откровенно - я не был бы назначен шерифом Мидвейла, если бы боялся неприятностей! Плевал я н то, насколько сильно он рассердился! - Шериф покачался на стуле и наградил Кевина тяжелым, словно каменным, взглядом: - Ну и что ты теперь думаешь о наших маленьких заботах?
Кевин пожал плечами.
- Я думаю, что мне нужно отправиться дальше, на запад, пусть только дорога немого подсохнет, - сказал он.
- Это опасно, - шериф снова хмурился.
- Мы с опасностью старые товарищи, - отвечал Кевин. Это выражение он услышал однажды от Раскера, и оно ему понравилось.
Шериф восхищенно моргнул и уставился на него.
- Будь я трижды проклятой сукой с хвостом колечком, - выдохнул он, - если ты не хватил через край, парень! Ты едва вырос, чтобы пописать, не замочив носков ботинок, а шумишь так, словно старый ветеран, у которого шрамов на шкуре больше, чем мозгов в голове! - он глянул на Кевина через стол. - А с бандитами что же? Пусть проваливаются в Преисподнюю? Так, по-твоему? Значит, королевская служба для тебя не важнее, чем кусок дерьма?
Внутри у Кевина что-то сжалось, но он спокойно ответил:
- Я двигаюсь на запад, шериф. И, несмотря на все эти сказки, я поеду через Проход у Скалы-Замка. Если там, наверху, что-то случится, то это случится с разбойниками, о которых я тут уже порядочно наслушался. Здесь вам не удастся меня использовать. Что бы вам хотелось, чтобы я сделал? Встал на тропе и в одиночку вызвал их на поединок? Или набрал дружину? Я не солдат, шериф, я - меч!
- Тогда держись подальше от города, пока не нажил неприятностей и не начал резать своим мечом горожан.
- Какое вам дело, если я хочу ехать дальше на запад?
- Никакого, прах его побери.
Тварь, шатаясь, пробиралась через темный ночной лес. Ее движения были тяжелыми и неуверенными, словно ее мозга не хватало, чтобы точно управляться с массивными мускулами, но тем не менее, тварь двигалась очень тихо. Во тьме раздавался лишь мягкий шелест раздвигаемых молодых ветвей д шуршание прошлогодних листьев, похожее на дыхание ночного ветра. Обычные ночные звуки.
Тварь была похожа на человека - она двигалась в вертикальном положении, и у нее было две руки, две ноги, туловище и голова, - но все это вдвое больше, чем у обычного человека. Голова, казалось, просто лежал на широких, сутулых плечах. Никакой одежды на твари не было.
Тварь пробралась сквозь живую изгородь у края поля, вдыхая влажный ночной воздух. Ноздри ее трепетали. Тварь еще не могла видеть овец, но он знала, что они там - ноздрей достигал теплый, сытный запах живого. Он знала, что сейчас они занервничали, вскочили на ноги и принялись бегать и метаться, издавая слабое, жалобное блеянье. Несомненно, они тоже учуяли ее запах. Это было нехорошо, так как могло насторожить собак.
Тварь ощупала небольшой предмет, который свисал с ее шеи на тонкой и прочной цепочке. Память ясно подсказывала, как следует действовать. Нужно было держать этот предмет вот так и извлечь вот такие звуки... Тварь очень много училась, снова и снова, и еще раз снова. Овцы должны успокоиться, должны перестать бояться, а собаки должны уснуть. Это должно быть хорошо, потому что до этого твари ни разу не удавалось изловить овцу без того, чтобы загнать ее до полусмерти, да к тому же еще приходилось убивать несколько собак.
Но теперь тварь держала предмет совершенно правильно и с третьей попытки произвела именно те звуки, которые были нужны. Овцы затихли и снова улеглись на землю. Тварь вышла из-под прикрытия деревьев и, подгоняемая нетерпением, быстро пошла через поле. Под ногой треснул сучок, и тварь замерла на полушаге, но никто не встревожился, не очнулся даже старый и подозрительный гусак. С фермы не доносилось ни звука. Тварь пересекла поле и приблизилась к каменной стене загона. Запах овец здесь был особенно силен и приятно щекотал ноздри, но тварь сдерживалась. На это тоже было потрачено немало времени.
Осторожно, чтобы не потревожить ни одного камешка на стене, тварь перелезла в загон и на мгновение замерла, припоминая.
Да, она должна была принести так много овец, сколько могла утащить.
