Дорога на запад

Нет, этого быть не могло.

Кевин спешился и осмотрел коня. На его задних ногах он обнаружил несколько ран, но кровь почти не текла, и он смазал эти места мазью. Затем он очистил меч от крови и налипшей шерсти, глядя на неподвижных зверей н дороге. Никогда раньше, даже в самых неправдоподобных рассказах ему не приходилось слышать о таком поведении волков. Возможно, что в самую лютую стужу, в середине зимы, в месяц Яннинг, который еще называют месяц Волчьей Луны, они могли отважиться на подобное дерзкое нападение. Но не в это время года! Волки словно дожидались его, уверенные и не боящиеся. Это нападение было обдуманным.

Чертовски странно!

Некоторое время Кевин размышлял и о том, не содрать ли с убитых волков шкуры, так как из волчьего меха можно было пошить очень теплую зимнюю одежду, но затем он отвернулся: свежевать волков у него не было настроения.

- Добро пожаловать в ваш собственный ад, вы сами сделали выбор! - пробормотал Кевин. Это была старая академическая прибаутка, которую они говорили друг другу, одержав победу в соревновании или в бою. - Пусть лежат мертвые и всеми проклятые.

Снова усевшись в седле, Кевин направил коня дальше по уходящей в горы дороге. Мысль о нападении волков продолжала его беспокоить, но он чувствовал себя очень хорошо - это было прекрасно, снова чувствовать, как в жилах пульсирует кровь, хотя не все его удары были точны. К тому же в поступи коня он ощущал какую-то излишнюю нервозность.

- Снова остаемся в живых? - он наклонился вперед и потрепал коня по тугой шее. - Проклятье!

И он запел:

Герой столкнулся с четырьмя,
таких мерзавцев мало,
Оружие в чужой крови на солнце не сверкало.
- Так это все?! Хочу еще,
вас четверых мне мало!
Он бросился на них, рубя налево и направо.

И вот запели над рекой войны колокола:
Взметнулся меч, летит нога и следом - голова.
Он их рубил, он их топтал, покуда сил хватало,
И улыбался: 'Здесь был враг, и вот его не стало'.

Интересно, кто же сказал, что немного смерти придает жизни остроту? Конечно, это снова старый оружейник из академии.

Кевин согнул свою правую руку: в мускулах ощущалась небольшая тяжесть даже после этого непродолжительного напряжения. В схватке со стаей волков он оказался не столь смертоносен, каким должен был быть. Кевин попытался припомнить, когда в последний раз он упражнялся с мечом, но не смог. В любом случае прошло довольно много времени... Кевин вытащил оружие из ножен и проделал несколько конных артикулов. Затем, заметив нависшую над дорогой ветку, Кевин наметил на ней отдельный листок и попытался поразить его мечом. Он промахнулся и рубанул второй раз, слева. Лист закачался, но он снова не попал.

- Зато напугал, - сказал Кевин коню. - Видишь, как он дрожит?

Никогда раньше Кевину не приходилось видеть такого края. Это был страна головокружительных высот и глубоких ущелий. Казалось, сама земля накренилась и уперлась одним краем в небо. Все окружающее казалось слишком просторным и пугающе большим для людей и других небольших существ, словно скалы были не скалы, а троны богов или гигантов.

Зеленая листва уступила место темным хвойным деревьям, затем - карликовым вечнозеленым кустарникам, стелющимся по самой земле. Вскоре исчезли и они, и Кевин вступил в царство камней и обломков скал, между которыми лишь изредка попадались скрюченные и чахлые деревца, мрачно цепляющиеся корнями за бесплодную почву склонов. Дорога принялась петлять по крутому склону, подчас чуть не поворачивая в обратном направлении, следуя нешироким уступам на скале. Свет внезапно стал тусклым. Глянув вверх, Кевин увидел, как над гребнем горы собираются тучи, изодранные в лохмотья острыми вершинами. Весь Вейл, испещренный тенями набежавших облаков, лежал далеко внизу, как на ладони.

- То, что нам надо, лошадка, - сказал Кевин, - дождь.

Словно в ответ на его слова, высоко вверху загремел гром, усиленный и повторенный многократным эхом. По мере того как дорога, петляя и кружа, взбиралась все выше, облака соединились в непроницаемый низкий покров и над дорогой сгустились сумерки. Упали первые капли дождя. Кевин вытащил из седельной сумки свой дорожный плащ с капюшоном и набросил его на плечи. Налетел резкий порыв ветра, и Кевин снова запел.

Уолтер поехал в опасный поход
На пустошь - там снег и там лед.
Пусть ветер над вереском воет,
Он скачет вперед и поет...

- Как вам это понравится, достопочтенный Конь? Вы хотите еще? С удовольствием, сэр...

С сердитого неба низверглась вода,
Наполнив доспехи до глаз. Не беда!
Сквозь щели в доспехах уходит она.
Хоть яйца замерзли изрядно!

- Эта строфа частенько исполнялась в академии, как ты понимаешь, однако...

Буквально над головой вспыхнул ослепительный свет, настолько близко, что Кевин непроизвольно пригнулся. Тут же загремел гром. Конь вздрогнул и попятился. Кевин погладил его по шее.

- Спокойно, старик. Как ты думаешь, что мы такого сделали, что боги так разгневались на нас?

Дождь надвигался ревущим водопадом. Кевин направил коня в то место, где над дорогой слегка нависал небольшой каменный козырек. Там он спешился. Было так темно, как бывает поздним вечером, только молнии резали темноту под оглушительные раскаты грома. Конь в испуге тряс головой, чуть не отрывая от земли повисшего на поводьях Кевина.

- Но-о, тихо! - закричал Кевин, пытаясь перекричать шум дождя и грома.

Сорвав с себя плащ, он попытался замотать им голову животного. Яростный ветер рвал плащ из рук и хлестал по лицу мокрой парусиной. Наконец Кевину это удалось. Спрятав в плащ лицо и обняв коня руками з шею, он ждал. В голове мелькала какая-то мысль, пробиваясь наружу... Ага, вот! Кевин сунул руку под тунику, где на шее висел талисман ветров, принадлежавший его матери. С его помощью она вызывала попутный бриз, если наступал штиль, а также отводила прочь самые жестокие шторма. Он и в самом деле помогал... Или просто любая мать немного владеет магией? Но как привести его в действие? Никаких волшебных слов Кевин не знал.

Повернувшись лицом к дождю, Кевин закричал: