— Но ты ведь не собираешься готовить?
— Именно этим я и занимаюсь.
— Почему бы не поручить одному из слуг готовить еду?
Зайяд подошел к раковине и включил воду.
— Я должен действовать как обычный мужчина.
— Нормальный мужчина уже давно бы позвонил в пиццерию.
Зайяд снова выругался.
— Я должен идти. Я добавил в эту смесь слишком много воды.
Зайяд проигнорировал смех брата и выключил телефон. Он сражался со львами, с шестью воинами одновременно, с самыми свирепыми мастерами меча — и не может справиться с приготовлением еды. Ему просто нужно сконцентрироваться.
Десять минут спустя он входил в спальню Мэрайи. Часы на стене пробили девять. Немного поздновато для ужина, но она сказала, что ничего не ела с обеда и выглядела очень бледной, когда он оставил ее.
На подносе, который Зайяд нашел на кухне под раковиной, он расположил тарелку с водянистым супом, немного сыра, хлеб, таблетки болеутоляющего, стакан воды и стакан вина для себя.
Он остановился у кровати, держа в руках поднос, и поймал на себе взгляд Мэрайи. Она сидела, опершись на подушки, и выглядела очень юной. Ее длинные светлые волосы свободно лежали на плечах. На ней было платье, которое Зайяд принес ей из шкафа. На первый взгляд оно показалось ему строгим и вполне подходящим, но, приглядевшись, он понял, что этот белый материал очень тонкий и сквозь него просвечивают очертания ее груди.
Невидимые тиски сдавили его сердце, когда он смотрел на нее. Он отошел от Мэрайи и присел в кресло, стоящее напротив кровати. Он удивился тому, что потерял самообладание. Удивился и забеспокоился.
— Спасибо за ужин, — сказала Мэрайя, расстилая на коленях салфетку. — Я очень ценю твою помощь.
Зайяд скрестил руки на груди.
— Подожди с благодарностью до тех пор, пока не попробуешь суп. Боюсь, из меня получился неважный повар.
— Я уверена, что на вкус он будет замечательный. Я и сама не умею готовить. Да я даже с трудом могу сделать хот-дог, — она взяла в руки ложку. — Приготовление пищи — это вотчина Джейн, в этом она настоящий гений.
— Она готовит еду? — спросил Зайяд, словно не знал этого.
— Она — профессиональный шеф-повар. Джейн работает в итальянском ресторане. Скоро у нее будет собственный ресторан, но, как ты знаешь, все упирается в деньги.
Он этого не знал, но кивнул в ответ.
Мэрайя откусила кусочек сыра и спросила:
— А чем ты занимаешься, Зайяд?
Это был вопрос, на который он не мог быстро ответить. Султан на отдыхе?
— Я — человек искусства. Собираю, храню, а потом продаю, если вижу, что покупатель подходящий.
— Правда? Ну, тогда это объясняет твою просвещенность по поводу Хокни. Ты коллекционируешь картины или скульптуры?
— В основном мечи.
— Мечи? — Кусок сыра упал обратно на тарелку. — Такие, которые нарезают кусочками и рубят на кубики и все такое?
Зайяд улыбнулся:
— В моей стране очень почтительно относятся к мечам. Даже игра на мечах считается искусством, спортом, как фехтование. Мальчики в возрасте пяти лет начинают учиться искусству владения мечом.
Мэрайя взяла в руку ложку, она выглядела обеспокоенной.
— Значит, для них это то же самое, что для обычного американского ребенка конструкторы «ЛЕГО» и машинки. А из какой ты страны?
— Это маленькая страна, вряд ли ты слышала о ней.
— Может быть, слышала.
— Моя страна называется Эманд.
— Нет, никогда не слышала о такой. — Мэрайя улыбнулась, улыбка была широкой, открытой и немного дразнящей. Она была неотразима.
Интересно, она будет сопротивляться, если он поцелует ее? Зайяд был уверен, что будет.
— Как выглядит твоя страна? — спросила Мэрайя.
Он вздохнул, забывая о соблазне и переносясь мысленно в свою родную страну.
— Она — волшебная. Прекрасная и немного дикая.
— Дикая? Это относится к пескам или к людям? Мужчины ведь не таскают женщин за волосы или что-то в этом роде, не так ли?
— Правитель Эманда давно запретил подобное поведение. Правда в том, что, хотя некоторые люди и предпочитают следовать традициям и устоям прошлого, большинство женщин моей страны образованны, раскрепощены и не испытывают беспокойства, говоря своим мужьям о том, что они действительно думают.
— Мне нравиться такой правитель.
Но вслух он сказал другое:
— А как насчет тебя? Я знаю, что ты — адвокат. Но я не понимаю, почему ты выглядишь так, словно находишься на грани, ты полна напряжения.
— Ты имеешь в виду, что я нахожусь в состоянии стресса?
— Да, точно.
Мэрайя посмотрела на него, потом вздохнула и покачала головой:
— Я веду дело, которое продвигается с трудом. Я пыталась убедить обе стороны урегулировать спор без судебного разбирательства, решить вопрос без длительных битв в суде, но бывший муж моей клиентки с этим не согласен. Теперь я пытаюсь достать информацию, которая может помочь моей клиентке выиграть это дело. — Мэрайя указала рукой на свою лодыжку: — Посмотри, с чем мне пришлось вступить в противоборство.
— Что это за дело?
— Об опекунстве над детьми.
— А поконкретней, мисс Кеннеди, — попросил Зайяд с улыбкой.
— Ты действительно хочешь знать?
— Я бы не спрашивал, если бы мне было неинтересно.
Она объясняла ему, продолжая есть суп:
— Женщина, которую я сейчас защищаю, была прекрасной женой и матерью в течение четырнадцати лет. Муж часто оскорблял ее, у него было много любовниц. Он не хотел проводить время с детьми. Они развелись около месяца назад, и она получила опеку над детьми. А несколько недель назад она познакомилась с хорошим человеком и начала встречаться с ним. Ну, бывший муж узнал об этом и словно с цепи сорвался, хотя у него есть подружка. — Мэрайя вздохнула и положила ложку на поднос. — Он подал в суд иск о получении опеки над детьми. Детьми, которыми он никогда не интересовался и о которых никогда не заботился. Моя клиентка никогда не просила об алиментах, она просто хотела получить пособие на детей. Но гордость ее мужа была оскорблена. Его интрижки никогда не фигурировали в суде, и теперь он утверждает, что был преданным, любящим отцом и мужем, а его жена была шлюхой, и дети не должны оставаться с такой матерью, как она.
На лице Зайяда заходили желваки. Он презирал таких мужчин, как этот.
— Он хочет использовать детей в качестве орудия мести.
— Точно. Этот парень богат и могуществен, и ни я, ни его жена не можем найти ни одного доказательства его измен. Его женщины молчат. Его друзья и партнеры по бизнесу — тоже. Счета за
