к тому времени среди кремлевских специалистов уже не было тех, кто действительно имел хоть какие-то шансы выиграть этот бой со смертью. Дело в том, что большинство медиков, следивших за здоровьем Сталина и его окружения, были обвинены в сознательном вредительстве и уничтожены. Так что «четверка» вполне могла потянуть время. Если уж вождю самому стало плохо, может, он успеет тихо уйти в мир иной? А если вдруг и выживет, к полноценной активной жизни уже никогда не вернется, останется инвалидом.
Кстати, вполне реально и более прозаическое объяснение: соратники вождя действительно сразу не поняли всей серьезности ситуации и упустили тот момент, когда Сталина еще можно было спасти. А когда поняли, что все более чем серьезно, постарались обставить дело так, словно они действовали более оперативно и правильно, чем было на самом деле. Из-за этого и время, когда несчастье произошло, «откорректировали», а о первом своем визите к Сталину умолчали. Сообщение же о болезни вождя «четверка» задержала не зря. Его ближайшие соратники за время, прошедшее между кровоизлиянием у Сталина 1 марта и до вызова к нему врачей утром 2 марта, успели ликвидировать новый расширенный Президиум ЦК КПСС и взять на себя управление страной (фактически, узурпировали власть).
Кстати, по поводу состояния здоровья Сталина правда в те дни тоже не прозвучала. Советский народ был поставлен в известность, что кровоизлияние в мозг у его любимого вождя случилось из-за величайшего нервного и физического перенапряжения, приведшего «отца народов» к болезни. Как дело обстояло на самом деле, сегодня хорошо известно. Еще в 1926 году Сталин начал жаловаться на мышечные боли в руках и ногах. Врачи Кремлевской больницы осенью того же года отправили его на лечение в санаторий. Вождь направился в Старую Мацесту, в санаторий, которым руководил известный врач-курортолог И. В. Валединский. который впоследствии опубликовал краткие записки, которые дают ясную картину состояния здоровья «отца народов» вплоть до 1940 года.
Врачебный осмотр показал, что у вождя отклонений от нормы в организме нет совершенно, однако курс сероводородных ванн он все же прошел. Через год, в конце осени, вождь снова явился в Старую Мацесту и пробыл там до конца декабря. Кардиограмма, рентгеновские снимки, кровяное давление главы государства, которому уже исполнилось 48 лет, оказалось в норме. В очередной раз в санаторий он приехал уже только в 1930 году. Валединского назначили личным врачом вождя. Сталин удлинил себе отпуск, и в 1930-м и 1931 годах проводил на юге август и сентябрь, оставляя в столице вместо себя Молотова. В то же время он писал, что совершенно здоров. Пожалуй, вплоть до 1940 года самыми серьезными болезнями, которые перенес «отец народов», были… две ангины!
В 1944 году Валединский занял должность главврача подмосковного правительственного санатория «Барвиха». А личным врачом главы государства назначили В. Виноградова. Это было обусловлено тем, что у Сталина появились первые признаки начальной стадии гипертонии и атеросклероза. Так что Виноградов, как специалист по сердечно-сосудистым заболеваниям, теперь был более «в тему» на этом ответственном посту. Хотя гипертония пока мало проявлялась: даже в 72 года давление у Сталина в среднем составляло 140/80, пульс равнялся 68–70 ударам в минуту.
Во многом возникшие проблемы были результатом нарушения нормального режима жизнедеятельности. В 1920-х годах Сталин начинал прием в Кремле в 11–13 часов, соблюдал обеденный перерыв, во время которого даже успевал немного поспать в квартире этажом ниже кабинета. Заканчивал он работу в 19–20 часов, после чего отправлялся к семье, чтобы поужинать со своими тремя детьми. Но в 1932 году, после самоубийства жены, Сталин начал появляться в Кремле только в 16–18 часов и работать до 21–23 часов. Ночевать он чаще всего ехал в Кунцево, на дачу, прихватывая с собой соратников и друзей. Там он крепко выпивал и очень поздно уходил спать. Алкоголь для него стал своеобразным снотворным и спасением от бессонницы. В 1941–1945 годах режим был таким же, вот только периоды сна у Сталина стали еще короче, отпусков и выходных он себе больше не позволял, работая в Кремле по 13–15 часов в сутки.
Естественно, что такой режим не мог не привести к нервному истощению и возникновению проблем в сердечно-сосудистой системе. Именно недостаток сна и богатая животными жирами «кавказская» диета и привели к развитию гипертонии и атеросклероза. Интересно, что инсульт, уложивший Сталина в могилу, был для него далеко не первым. Еще между 10 и 15 октября 1945 года у него произошло первое кровоизлияние, однако никаких медицинских деталей о течении заболевания не сохранилось: после ареста В. Виноградова в 1952 году все медицинские документы Сталина по его личному распоряжению были уничтожены. Известно только, что после инсульта вождь долго и тяжело болел, к нему даже не пускали его дочь, запрещали ей звонить отцу. В течение месяца «отец народов» ни с кем не общался даже по телефону. Скорее всего, инсульт вызвал у него временную потерю речи.
Позднее патологоанатомы, проводившие вскрытие тела Сталина, обнаружили, что первый инсульт вождя кровоизлиянием на самом деле не сопровождался. Видимо, закупорка произошла в мелком сосуде и кровообращение нарушилось на небольшом участке мозга. После таких поражений больной обычно выздоравливает с частичным восстановлением работоспособности, но изменить режим и уменьшить объем работы ему приходится. В противном случае инсульт повторится, и уже в куда более серьезном виде. Сталин, видимо, об этом знал и потому с 1946 года стал появляться в Кремле реже. Прием он мог начать часов в 20–22 и завершить работу часа через 2–3. Дольше трех часов он уже не работал, да и в свою официальную резиденцию приезжал далеко не каждый день. Если же у кого-то возникали текущие проблемы, Сталин чаще всего приглашал его к себе на дачу. Гости там бывали днем или после полуночи, когда вождь ужинал. А большую часть времени он проводил в большом парке, в беседках.
В 1946 году Сталин уехал отдыхать на юг и пробыл в отпуске три месяца. В том же году специально для главы государства был выстроен большой санаторный комплекс на берегу горного озера Рица (Абхазия), так что несколько месяцев в году Сталин жил в горах, на высоте почти 1000 м над уровнем моря.
21 декабря 1952 года Светлана Аллилуева последний раз была у своего отца на даче в Кунцево. Сталину в тот день исполнилось 73 года. Он похвастался, что бросил курить (хотя до этого дымил более полувека). Светлана заметила, что отец неважно выглядел, а цвет его лица изменился. Обычно очень бледное, теперь оно было красным. Видимо, у вождя начались гипертонические кризы, но осмотров его уже никто не проводил: личный врач Сталина был в тюрьме, а других к нему просто не допускали. В то время вождь порой жаловался на нехватку воздуха и боли в легком. Скорее всего, это свидетельствовало о начинавшейся эмфиземе легких. Конечно, в такой ситуации продолжать курить было бы самоубийством. Однако и резкий отказ от курения у ставшего никотинозависимым человека ведет к физиологическим и психологическим изменениям, которые затягиваются на несколько месяцев. У таких больных отмечается нарушение обмена веществ, ожирение, раздражительность, проблемы с концентрацией внимания. Сталин не стал исключением из правил. Всегда худощавый, он резко поправился, что, в свою очередь, привело к повышению кровяного давления. В этот момент вождю были необходимы полный покой и санаторный режим. Но в 1952–1953 годах Сталин отказался от отпуска, поскольку занимался знаменитым «делом врачей».
Генерал Павел Судоплатов, в то время заместитель начальника Первого (разведывательного) управления МГБ, в первой половине февраля 1952 года встречался со Сталиным и отметил, что тот очень сильно постарел и говорил словно через силу, с большими паузами.
Среди документов, связанных со смертью Сталина, один представляется особенно загадочным. Он касается последних уколов, которые делала медсестра Моисеева вождю. Согласно этому документу, в 20 час. 45 мин. она ввела Сталину глюконат кальция. До этого такой инъекции за все время болезни вождю не делали ни разу. В 21 час. 48 мин. она же подпишет, что ввела 20-процентное камфорное масло. И наконец в 21 час. 50 мин. Моисеева расписывается, что впервые за все лечение осуществила инъекцию адреналина, после чего Сталин И. В. тут же скончался.
Кстати, медикам известно, что при состоянии, которое наблюдалось у Сталина в последние часы жизни, уколы адреналина категорически противопоказаны, так как вызывают спазмы сосудов большого круга кровообращения.
Примечательно и то, что патологоанатомы, производившие посмертное вскрытие тела вождя, оценок увиденному не дают, но вместе с тем достаточно добросовестно описывают все, что обнаружили. Возможно, врачи предполагали, что когда-нибудь к их акту обязательно вернутся и сделают на его основании выводы об истинных причинах смерти Сталина…
И все-таки даже в те смутные времена среди медиков нашелся человек, которому эта явно «преднамеренная смерть» не давала покоя. И именно ему, профессору Лукомскому, задним числом было
