Может быть все маги такие. И сейчас этот маг столкнулся с тем, чего не понимает.
Питер заговорил холодным спокойным тоном.
— Ты боишься. Ты думал, что собрал все козыри, но они улетели у тебя из рук. Прямо на глазах. Ты думал, что сможешь предать своих кошмарных друзей, как предал свою семью. Ты думал, что сможешь использовать Ключ и закрыть Врата Эвернесса прежде, чем Ахерон всплывет со дна моря. Ты не смог. Серебряный Ключ исчез. Ты спрашиваешь себя, что Люцифер[7] увидит в твоей душе, когда посмотрит тебе в глаза. Ты спрашиваешь себя, не приготовил ли Люцифер в своей мрачной башне особую комнату для тебя. Как ты смог допустить, что Серебряный Ключ проскользнул между твоих пальцев? Ты ведь не знал, кто выйдет против тебя сражаться, правда, дружок? Ведь ты до сих пор не знаешь, на кого мы работаем.
Лицо Азраила не изменилось, но он побелел и опять повернулся к двери.
— Ты был такой трогательный, когда пришел за помощью к своей жертве! Но мне кажется, что вы, маги, не можете сделать ничего, если мы сами вам не поможем. Если мы не согласны. Но ты! Тебе не нужно помогать им, когда они придут убивать тебя. Ты уже согласен! Заранее! Ведь ты подписал договор кровью.
— Какое пророческое искусство могло тебе рассказать об этом? — прошипел Азраил. — Как ты узнал о договоре? Или о том, что чернилами была кровь? Я был защищен…
— Что ты собираешься делать, когда протрубит рог и все спящие парни встанут, чтобы поучаствовать в Последней Битве? Думаешь, твои штучки и заклинания могут остановить таких как они?
— А с другой стороны, что ты собираешься делать, если рог не протрубит и Ахерон выйдет из моря? Может быть, Люцифер разрешит тебе стать придворным шутом. Но как ты собираешь развлекать его, если он не разрешит тебе сохранить глаза и руки?
— Но нет, подожди! — продолжал саркастически Питер. — У тебя созрел блестящий план. Этот парень, твой Король, остановит все это, верно? Но если он такой честный и прямой, что он подумает, когда посмотрит на такого, как ты? Ведь ты надеешься, что он будет восхищаться тобой, а? Но что он на самом деле сделает с тобой, когда завоюет вселенную? Быть может то же самое, что ты сделал с моим отцом.
Питер остановился, чтобы дать последним словам запомниться.
Потом негромко сказал:
— Ты идешь прямиком в Ад, дружок. Вниз, в зловонный Ад. Ты уже сидишь в яме по уши в дерьме; и не знаешь, как из нее выбраться, потому что тебя тянет на самое дно. Попытайся махать почаще руками. Нужна моя помощь? Счастливо выбраться на берег.
Азраил повернулся и вылетел из комнаты, держа руку у лица: средние пальцы согнуты, большой и мизинец вытянуты, как если бы он хотел защититься от заклинания.
Смех Питера преследовал его до самой двери.
VII
Питер уставился на пальто, которое, судя по всему, должно было остаться здесь надолго, и задумался.
Вечером, как всегда, пришел дневальный, чтобы проверить Питера, перевернуть и обмыть его, и, конечно, он не забрал с собой пальто. Дневальный проверил, действует ли камера слежения, но никто не сказал ему, что нарисованный мелом монстр тоже часть системы безопасности. И даже если бы даже и сказал, то он бы не поверил.
Когда дневальный ушел, Питера внезапно охватило ощущение тревоги и гнева. «Как я мог упустить это из виду?», спросил он сам себя. «Ну как можно быть таким идиотом! Немедленно спать, прежде чем Азраил сообразит, что он наделал. Эй, Морфей, Сомнус и, как твое чертово имя, а, Гипнос, и все остальные парни, ударьте меня как следует».
VIII
Он заснул мгновенно. Во сне он опять оказался в запертой камере какой-то мрачной башни, в чье зарешеченное окно смотрела одинокая луна. Питер лежал на узкой койке, но и во сне его руки и ноги были связаны многими ярдами веревки.
Зверь все еще бродил снаружи, ревел в гневе, рычал, с его морды падала пена, и он тряс массивной цепью. Время от времени он бросался на дверь, царапал ее, и вся башня тряслась от ударов его могучих лап. Через залитое светом луны окно Питер услышал отдаленный бой церковного колокола. Шесть раз.
Но когда Зверь доходил до конца цепи, Питер через окно видел, что вокруг головы Зверя намотано пальто. Зверь спотыкался, пытаясь стащить пальто массивными когтями, но материя держалась.
Питер напрягся и проверил веревки, державшие его. Увы, это был один из тех снов, когда ты пойман и не в состоянии убежать.
— Великолепно, — проворчал Питер. — Что теперь? Может захотеть, чтобы появилась магическая мышь и перегрызла эти чертовы веревки?
И он вздохнул. Вот Гален, да, Гален бы сразу понял, что надо делать. Скромный мечтательный Гален, который не мог даже дать сдачи мальчишкам, дразнившим его в школе, и не смог сохранить работу разносчика газет, потому что всегда просыпал. Гален знал магические слова и всякое мумбо-юмбо, которое действовало в мире снов.
— Быть может, я был слишком суров с пацаном, — задумчиво сказал Питер.
Большой коричневый мышонок, на задних лапах, в куртке, с карманными часами и тросточкой в руке, прыгнул на грудь Питеру. Мышонок засопел и вытер маленький мохнатый лоб карманным платком.
— Добрый день, сэр, — сказал мышонок. — Мне потребуется некоторое время, чтобы разобраться с веревками, но не беспокойтесь! У меня сильные зубы! — Он наклонился и начал грызть узлы на запястьях Питера.
Все это выглядело как на иллюстрациях к сказкам Беатриссы Поттер.
— Ну и ну, чертова конница несется над холмами, а это проклятый Могучий Мышонок.
— Прошу прощения, сэр, но «Луговой». — Он слегка глотал слова, как если бы его рот был чем-то набит. — Извините, что так долго, но я не мог пробраться мимо Ужасного Зверя, пока Волшебник не замотал ему голову плащом.
— Кто тебя послал? Добрые эльфы?
Мышонок пробежался по груди Питера, и Питер почувствовал, как маленькие лапки коснулись его. Блестящие маленькие глаза, похожие на пуговицы, серьезно посмотрели в человеческие.
— Эльфы? О нет, сэр. Не шутите так.
— Прости. Просто не понимаю, откуда ты взялся.
— Эльфы работают на Оберона и Титанию, короля и королеву Благого Двора в Моммуре, граде Бесконечном. Рыцари Оберона спят под Осенними Звездами. Я же скромный мышонок из Сияющей Долины, который пытается выполнить свою часть общего дела — помочь вам освободиться.
— Тогда грызи дальше. Каждый немного помогает.
Мышонок перебежал на левое запястье и исчез из поля зрения, по дороге прокомментировав.
— В точности наша философия, сэр, но мы говорим: каждый укус немного помогает. Готово! Попробуйте поднять руки!
— Не могу. Меня еще что-то держит.
— Нет, можешь, но не хочешь, ты, большой ребенок. Да меня тошнит, когда я вижу как гигантский человек, вроде тебя, становится трусом. Просто выворачивает наизнанку!
— Что! Какой-то маленький вонючий зубогрыз будет меня… — Питер с силой рванул правую руку вверх, обрывки веревок взлетели в воздух и упали, превратившись в пыль и паутину.
Питер рванул левую руку и растер запястья.
