постелях, последствия могли бы оказаться ужасными.
Он сидел на земле, обняв Фриду, а Генрих нервно расхаживал вокруг родителей, пытаясь выстроить связь между призраком в доме Хранителя Врат, битвой на кладбище и сегодняшним землетрясением.
К утру народ немного успокоился, а когда солнце поднялось над домами, страх и вовсе прошел. Мужчины и женщины заулыбались, начали обсуждать сотрясение земли и собственную панику и сошлись на том, что сегодняшняя ночь — удивительное приключение. Никто ведь не пострадал, ни одного здания в Регенсдор- фе не развалилось. Толпа медленно редела, регенсдорфцы расходились по домам.
В радио- и телевизионных новостях остаток дня говорили только о внезапной катастрофе. Землетрясение произошло не только в Германии, но даже в Америке. В Нью-Йорке рухнуло два небоскреба, а в Турции пострадали целые кварталы. Во Франции согнулась и чудом не завалилась верхушкой в Сену Эйфелева башня, а в Англии остановился «Биг Бен». В общем, мир содрогнулся...
Глава XI
ОХОТА НА ВЕДЬМ
Последние сомнения в том, что пророчество верно и Конец Света — не выдумка, развеялись. Мир потихоньку разваливался. С чем связана ненависть Убийцы Хоркунда, или, как его назвал старик Эйвинд, Черного Человека из Хелле, к Большому Мидгарду, Генрих не знал, да и не хотел забивать этим голову. Сейчас наиважнейшей задачей было открыть хотя бы одни Врата, для того чтобы избавить мир от новых сотрясений и скорее отыскать пленников, спасти бедняг от мучительной смерти.
Генрих решительно застучал кулаком по бетонным перилам смотровой площадки у герцогского замка, а когда из открывшегося подземелья показалась голова предводителя древнерожденных, выпалил:
— Господин Ильвис! Пророчество сбывается!
— Какое пророчество? — опешил гном.
— О Конце Света! Эйвинд признался, что какой-то колдун призвал из Етунхейма великанов и они заперли все Врата. Мы должны что-то сделать!
Ильвис недоверчиво посмотрел на Генриха.
— Эйвиид вас обманывает. Никто не может призвать в Малый Мидгард етунов. Это запрещено Одином.
— Неважно, — Генрих нервно заходил взад-вперед. Врата заперты, и грядет катастрофа. На великанов у нас нет времени. Вы лучше постарайтесь вспомнить, где еще можно отыскать Врата, способные открываться. Вы ведь говорили, что раньше их было много.
— Так ведь то раньше! Гном почесал бороду. — Сейчас все они, поди, развалились от времени...
— А колдун Каракубас? — воскликнул Генрих. — Как он попал в наш мир?! Не прокрался же кошкой мимо Хранителя Херрманна.
— Хм... Совершенно ясно, что он использовал другие Врата... Но как Каракубаса допросить, если его след давно простыл? — Гном вздохнул. — А я, увы, всю свою жизнь провел в Регенсдорфе и никогда не интересовался тем, что творится за околицей. Мне кажется, только призрак барона может знать о других Вратах. Он самый древний обитатель Регенсдорфа, да и попутешествовать ему пришлось. Может, с ним поговорить?
— Хорошо. Направьте его, пожалуйста, вечером ко мне.
После разговора с Ильвисом Генрих встретился с Олафом, поведал другу о своих подозрениях и о том, что ночью ожидается важная встреча с призраком барона Крауса.
— Я тоже хочу послушать, что он расскажет, — заявил Олаф. — Давай в полночь встретимся возле...
— Нет, — оборвал Олафа Генрих. — Лучше приди ко мне домой.
— А родители?
— Я уговорю их, чтобы разрешили тебе переночевать. Это лучше, чем тайком спускаться по веревке с балкона, а возвращаясь, бояться, что мое исчезновение обнаружили. У меня и без того хватает проблем — отец мне не верит.
Фрида возражать против ночевки одноклассника не стала, а Эрнст Шпиц был на работе.
Олаф пришел в девять вечера и сумел поразить Генриха своим видом. Он сменил рваные джинсы на обычные брюки, расстался наконец с кожаной курткой и, что самое невероятное, подарил маме Генриха цветы и коробку конфет. Фрида Шпиц сразу прониклась к Олафу уважением, а когда Генрих заваривал на кухне чай, шепнула сыну:
— Давно надо было тебе таких приятных друзей завести!
Генрих улыбнулся, представив выражение лица матери, когда она узнала бы о том, что вся школа скорее согласилась бы провести летние каникулы в клетке с тигром или удавом, чем пожить недельку в одной комнате с «приятным другом». Ах если бы она знала, кто этот «друг» на самом деле...
Призрак барона Крауса фон Циллергута появился сразу после полуночи. И не один, а в сопровождении Ханса фон Дегенфельда и Ремера из Майнбурга.
— Простите за то, что мы с Ремером явились без приглашения, — сказал фон Дегенфельд. — Но нами движут наилучшие побуждения. Хотя я существую в виде жалкого призрака не один десяток лет и мир мне, честно признаться, надоел до смерти, все же я считаю его уничтожение несправедливым. Лично я о Вратах ничего не слышал и помочь советом не сумею, но все же я жажду узнать, какие планы по спасению Большого Мидгарда разработали вы.
Генрих смутился, виновато развел руками.
— Должен вас разочаровать, господин Ханс, никаких планов у меня нет. Все мои надежды связаны с господином бароном... Господин Краус, вы жили во времена, когда люди верили в чудеса. Может, до вас доносились слухи о другом мире, может, кто-то из ваших знакомых бывал там или знал, как туда проникнуть?
Призрак выловил из пустоты огненную каплю, смастерил из нее стул, скромно уселся на краешек и затих, страдальчески обхватив руками голову.
— Не помню, — простонал он через минуту. — Хоть убейте, но ничего такого я не помню. Мы, бароны, подобными глупостями не интересуемся. То ли дело охота!
— А охота на ведьм? — спросил Олаф Кауфман. — Инквизиция усердствовала в преследовании колдунов и колдуний — процессы предавались огласке, должны были всплывать факты. В конце концов, множились слухи.
— Ах, если бы вас, господа, интересовали не Врата, а ведьмы! Про колдуний я мог бы многое рассказать: мерзавки в могилу меня свели! Барон соскочил со стула и погрозил воображаемым ведьмам кулаком.
— Если вы не можете рассказать нам про Врата, — обратился к барону Олаф, — то расскажите, пожалуйста, хотя бы про ведьм. Времени до утра полно, а выслушать интересную историю никогда не помешает. Верно, Генрих?
Генрих кивнул с кислым видом, не пытаясь скрыть разочарования.
Вот уж не думал, что у вас, барон, есть история, — сказал Ханс фон Дегенфельд. — Вы мне никогда не говорили, что погибли из-за ведьмы.
— Господин барон уже несколько сотен лет никому не рассказывает об этом, — объяснил призрак ландскнехта.
— Да что рассказывать-то? Стыдно мне за себя, — барон Краус вздохнул. — Ну, да теперь, раз вы все настаиваете, я расскажу... С чего же начать?.. Ага, погиб я, значит, из-за клада...
— Вы сказали, что из-за ведьм, — напомнил Олаф.
— Ах, это все связано, — махнул рукой барон Краус. — Дело в том, что финансовые дела мои шли не очень успешно — мягко говоря. Хотя я и был бароном самого императора Людвига Баварского и имел, как водится, землю с замком, да только урожаи с моей земли собирались в последние годы жалкие. И случилось так, что я проведал об одной старухе, которая с годами стала якобы чуять, где сокрыты сокровища. Поговаривали, что тут не обошлось без самого дьявола... Но разве что- нибудь может остановить
