на что уходило много времени.
Нестеров первым в истории мировой авиации в августе 1914 года применил в воздушном бою таран. Сбил вражеский самолёт-разведчик, которым управлял австрийский барон, лейтенант Розенталь, и погиб сам.
К этому историческому бою Нестеров тщательно готовился. Собирался ударить вражеский самолёт колёсами сверху по краю верхней плоскости. Но почему-то ударил в середину, по кабине. Удар был настолько сильным, что переломился вал мотора. Просчёт Нестерова его друзья объясняли крайним переутомлением — он летал слишком много. Был случай, когда он, выйдя из самолёта, потерял сознание.
Семь месяцев спустя, в марте 1915 года, лётчик Казаков осуществил таран точно «по рецепту» Нестерова — ударил шасси по краю крыла немецкого самолёта, сбил его, а сам благополучно приземлился.
Советские лётчики используют таран как боевой приём очень часто.
— Виктор Талалихин! — воскликнула Валя.
— Да, он впервые в истории авиации осуществил таран в ночном бою. Защитники Москвы только в 1941 году, применяя таран, сбили более двадцати немецких самолётов. У иностранных лётчиков таран — редчайшее исключение.
— Слабы в коленках!
— Совершенно верно. У нас есть лётчики, на счету которых по два тарана.
— Если бы у «По-2» скорость была побольше… — мечтательно сказала, Валя.
— Можно попробовать на встречных курсах, — предложила я. — Встретим ещё «мессера», передам тебе управление.
Валя восприняла моё предложение всерьёз. Подумала немного и ответила!
— Не смогу. Если бы сидела в передней кабине… Каким-то образом Бершанская узнала о нашем показательном полёте и, выслушав мои сбивчивые объяснения, отчитала меня:
— Воздушные акробатки… Надо приготовить афишу. Спешите видеть! Публичный полёт по воздуху вниз головой на аэроплане известной лётчицы Сыртлановой! Усиленный военный оркестр! В случае аварии лётчица просит уважаемых зрителей оставаться на своих местах.
Мы обе рассмеялись, я сказала, что «больше не буду».
— Горе мне с вами, — Бершанская махнула рукой.
Ночь шестьсот девяносто третья
Привезли почту, я получила письмо от мамы, тут же его прочитала — слава богу, жива-здорова. Прихватила два письма для Лейлы, оба от Ахмета, пошла в её «родную» хату.
Лейла делала вечернюю зарядку.
— Два письма от Меджнуна! — сказала я, помахивая письмами.
— Наконец-то, я уже начала беспокоиться. Прочитай вслух.
— Не буду, — я положила письма на подоконник. Взяла альбом Лейлы, стала перелистывать, В сотый раз, наверно»
«Песня материи:
Эту песню я впервые услышала по радио ещё в начале войны. Никогда не могла слушать её без слёз.
Перелистываю альбом, как песенник, и тихонечко пою, поглядывая на подругу.
Гибкая, как лоза, Лейла сделала мостик, затем постояла на руках…
— Плясать не будешь, — милостиво сказала я. — Алупку освободили, готовься к свадебному путешествию.
— Всегда готова! — Лейла запрыгала, приспособив под скакалку кусок верёвки.
— Очистим Крым, нам всем, наверное, дадут отдохнуть несколько дней, — размечталась я. — Выходи за него замуж, чего тянуть. Кстати, в твоём альбоме есть кое-что на эту тему. Сейчас найду…
Алишер Навои. Что скажешь?
Лейла немного подумала, потом по-детски улыбнулась:
— Погулять на свадьбе захотелось? Ладно, посмотрим. Умоюсь — прочитаем письма и будем ужинать.
— Я от мамы письмо получила.
— Что пишет? — сразу посерьёзнела она.
— Здравствуй, доченька, здравствуй, наша храбрая Героиня, наш Гвардеец… Героиня и Гвардеец, конечно, с большой буквы. Денег хватает, хотя на рынке всё страшно дорого. Заходили мои подруги, они работают на военном заводе, перекололи все дрова, вымыли полы. Не забывают старушку. Тебе привет и поклон. Ждёт не дождётся нас обеих.
— Спасибо. Напиши, что скоро приедем. Лейла вышла.
