Прошу вас, следуйте за мной!
Она козырнула, улыбнулась и двинулась вперед по коридору, ничуть не сомневаясь, что Эвинд последует за ней. Он так и сделал, ничего не понимая, издеваясь про себя над идиотской ситуацией, но стараясь получить от нее удовольствие.
Другой конвоир, постарше и построже, шел навстречу, сопровождая рослого сухопарого человека. Тот печатал шаг до того отчаянно, что даже абсорбирующий пластик не поглощал стука каблуков. Эвинд посторонился, чтобы дать встречным дорогу, и вдруг узнал в высоком коммодора Глесса Грамеана – сосредоточенного, бледного, с пятнами гневного румянца на скулах. А он-то что делает в блоке задержания, хотелось бы знать? Ведь его эскадра победила в сражении…
Лифт вынес Эвинда и Ливу Карсел в какой-то широкий переход, больше всего похожий на коридор штаба. Открывалось множество дверей, люди в форме проходили мимо; некоторые пристально поглядывали на странную пару.
Добравшись до соседнего крыла, координатор приблизилась к одной из дверей и сделала приглашающий жест. Эвинд заглянул в комнату. Большая, просторная, светлая. Портрет Императора на стене исполнен настоящим художником. Похоже на номер в гостинице для высших офицеров, а не… а не на…
– Ваша комната, мой лейтенант, – сказала координатор. – Располагайтесь, отдыхайте. Я зайду за вами вечером.
– Лейтенант?! – переспросил Эвинд. Он был сбит с толку, ошеломлен, ошарашен.
– Разве вам ничего не объяснили?
Шагнув вперед, Карсел приказала включиться информу.
– …сообщает о крупнейшем за последние годы военном успехе имперских армий. Одна из наиболее агрессивных и жестоких раанских группировок – так называемый клан Эр-Рхааг – совершенно неожиданно свернула массированное наступление на позиции союзных сил. Как утверждают источники, близкие к средствам военной разведки, причиной такой стремительной перемены послужила новая стратегия Императора, в рамках которой восемь галачасов назад эскадра коммодора Глесса Грамеана наголову разгромила раанские формирования в районе Гаммы Дракона. Массовый героизм, проявленный рядовым и офицерским составом во время Тьерсианской операции, еще неоднократно будет предметом репортажей нашего канала. Тем не менее некоторые имена можно назвать уже теперь. Сегодня вечером в Интерпланетном комплексе Галлеанд объявлено пышное чествование героев сражения при Тьерс. Как нам стало известно, высокие награды Империи будут вручены командиру эскадры коммодору Глессу Грамеану, лично руководившему битвой, капитанам его кораблей, а также премьер-лейтенанту штурмовиков Мерту Дэмлину и лейтенанту Астрофлота Шаду Эвинду, во главе группы десанта осуществившим вылазку в тыл врага и в переломный момент битвы разгромившим сердце раанской обороны. Не отключайте наш канал! В течение дня мы будем в подробностях сообщать своим абонентам о биографиях и боевом пути мужественных защитников Империи, героев Тьерс, а вечером, в первый сумеречный час, мы представим вашему вниманию прямой репортаж из Интерпланетного комплекса Галлеанд – церемонию награждения славных воинов. Следите за нашими передачами!
Эвинд даже не заметил, как Лива Карсел тактично ретировалась.
Истерия царила на каждом канале. Кто-то умудрился раскопать хронику Теллары – родного мира Эвинда, кто-то давал интервью его 'близких друзей'. И повсюду мелькали изображения самого Эвинда, Таджа и коммодора Грамеана.
Секунд-лейтенант – нет, сразу лейтенант! – окриком отключил новости и стиснул виски руками. Еще куда ни шло проснуться героем наутро после битвы, но вознестись на вершину славы прямо из тюремной камеры – это уже слишком!
Коммуникатор издал резкий сигнал вызова и больше не умолкал ни на миг. Звонили какие-то журналисты, неизвестно как пробившиеся на канал офицерской штабной гостиницы, делали снимки прямо с экрана, умоляли об интервью, сулили бешеные деньги за прямую ментосъемку воспоминаний о битве… Первым Эвинд попытался вежливо улыбаться, отделываясь односложными ответами, остальных писак послал в Глубокий Космос и закрыл комм для всех вызовов, кроме штабных. Простоял под холодным душем до тех пор, пока посиневшая кожа не покрылась пупырышками, затем прошлепал обратно в комнату, чтобы переодеться. В прозрачной стойке шкафа покоилась новенькая парадная форма с яркими офицерскими значками.
Координатор Лива Карсел – личный ангел-хранитель – явилась за Эвиндом за галачас до начала церемонии. Новоиспеченный лейтенант встретил ее на пороге чисто выбритый, причесанный, затянутый в темно-синий мундир.
Интерпланетный комплекс сиял огнями За все двадцать прожитых лет Эвинду не приходилось еще видеть такого блестящего общества. Его поздравляли советники и министры, необычайной красоты женщины подходили знакомиться с ним И повсюду были журналисты, журналисты…
Наконец торжественно и величаво вздрогнула медь гонга – в ритуалах тысяч планет императорские церемониймейстеры не нашли более значительного звука, чем у этого древнего инструмента. Открылись двери гранд-зала, и публика хлынула внутрь, заполняя отведенные для нее секторы.
Эвинд сам не помнил, как оказался на конце длинной сине-черной дорожки цвета имперского герба, в других проходах, отделенных от публики силовой стеной, стояли прочие герои дня. Под пение каких-то архаичных инструментов все пятеро медленно двинулись к центру зала, похожего на гигантскую вогнутую тарелку. По пути Эвинду показалось, что он видит Дэрка и кого-то в знакомой форме пилотов, но скорее всего он обознался – как было попасть рядовым в толпу блестящей аристократии Двенадцати Созвездий?
Сцены все пятеро героев достигли одновременно. Глесс Грамеан держался прямо, словно в позвоночник ему воткнули стальной стержень, Тан Найрамдал и Уээии – командиры 'Молота' и 'Дня возмездия' – казались чуть утомленными, но счастливыми, премьер-лейтенант Тадж, несмотря на кое-как залеченный перелом руки и рубцы поперек лица, сиял ярче, чем его новенькие нашивки.
Вышедший навстречу в традиционных одеждах чиновник начал неторопливо зачитывать историю 'бессмертного подвига': 'Новая стратегия Великого Дома… блестяще организованная коммодором Грамеаном оперативная разведка и его сотрудничество с имперской службой безопасности… получение высокоточных разведданных… дальновидность и военный талант командиров Найрамдала и Уээии… упорство и мужество штурмового отряда премьер-лейтенанта Дэмлина… выдержка, твердость, целеустремленность лейтенанта Эвинда, проявленные им в условиях чрезвычайного положения…'
Ни слова об отложенных на неопределенный срок приговорах, висящих над Эвиндом и коммодором. Ни единого упоминания имени Дона Аньо. А ведь, по правде, приемный сын раанского клана должен был бы стоять рядом с остальными отличившимися или, по крайней мере, должен был быть назван, если смерть или ранения помешали ему присутствовать на церемонии лично.
Под яростные звуки фанфар по лазорево-черным проходам понесли награды не достигшие совершеннолетия дети: символ чистоты помыслов и беспристрастности, с которой Родина героев, Империя, вручает своим сыновьям знаки высокого достоинства.
На проплывающих вдоль зала подушках лежали Имперский крест, два созвездия Пегаса, одно – Дракона… и ажурный сверкающий шнур: Золотая цепь Империи. Эвинд не мог понять, кому она предназначается. Золотая цепь не приравнивалась ни к орденам, ни к медалям – собственно, она вообще не входила в список официальных знаков отличия. Это был слмвол милости Императора, его личный, особый дар.
Светловолосая девочка в длинном белом платье остановилась перед Эвиндом и, подняв точеные руки, прикрепила тяжелый, словно сделанный из настоящего золота, шнур к его левому плечу.
Воздух впереди чуть заметно задрожал, как от столба активированной стереосвязи. Изображения не было, но невозможно было не узнать волну поистине галактической мощи, которая могла исходить только от Императора. Показалось это награжденным, было запланированным спецэффектом или случилось на самом деле?
Зал всколыхнулся, горя ликованием сродни священному безумию.
– Слава Империи! Слава Империи! Слава Великому Дому!
Эвинд снова вспомнил высокую фигуру со звездами, застрявшими в густых темных волосах, неясный
