паузу. – Вы знаете, сколько людей, особенно в больших городах, никогда не остаются одни? Вы можете себе представить сумму, которую готов заплатить какой-нибудь японский бизнесмен за возможность побыть в одиночестве в этих краях?
Рейчел окатила его ледяным взглядом:
– И вы предлагаете так грубо, в целях личной наживы использовать Север?
Его захватила врасплох ее неожиданная враждебность, и он так же холодно ответил:
– Я по-другому смотрю на это. – Да, он получит выгоду от своего проекта. Но и город тоже получит ее, мысленно добавил он. – Кроме того, – продолжил сухо Тео, – Инувик никогда не станет таким мегаполисом, как, например, Ванкувер. Люди не захотят постоянно жить в холодном климате. Так что не беспокойтесь.
Ему очень нравились тишина и спокойствие этого города, для него и Дженнифер это было словно дуновение свежего ветерка.
Рейчел фыркнула:
– В мире и так полно жадности, грязи и потребительского отношения к природе. Зачем разрушать последний оплот чистоты?
– А вы хотите присвоить его?
Хотя Тео не был сторонником разграбления Севера, он не мог отказать себе в удовольствии поспорить. Кроме того, он считал, что грамотный проект принесет пользу всем без исключения.
Она испытывала такую острую злость, как будто он дал ей пощечину.
– Я не нравлюсь вам, так? – тихо спросил он, бросив взгляд в сторону Дженнифер. Она все еще сидела на перилах. Вдруг он понял, что затаил дыхание в ожидании ответа. Он боялся, что она подтвердит его слова.
– Мне не нравится то, что вы говорите, – сказала она, скрестив руки на груди.
– Что вы имеете в виду? – спросил он, с трудом отрывая взгляд от ее груди, туго обтянутой футболкой.
Что, черт возьми, с ним творится? Неужели он не может поддерживать беседу с женщиной, не отвлекаясь на мысли о ее теле? Тео снова строго напомнил себе, что она не может ему нравиться. Он решительно начинал на себя злиться.
– Я имею в виду ваше мнение, образ мыслей. Вы – человек со стороны. Такие, как вы, ищут, где бы поживиться.
Из чувства противоречия он продолжил:
– Вы всегда с такой легкостью делаете обобщения?
Он почувствовал, как его раздражение на самого себя невольно выливается на нее.
– Я доверяю своей интуиции и знаю ваш тип людей, – тихо произнесла девушка.
– К какому же типу вы меня отнесли, Рейчел?
Застигнутая врасплох, Рейчел растерялась. Она чувствовала себя словно на минном поле. Будь он проклят, отец задушит ее, если она отвадит Тео от покупки компании. «Северное сияние» необходимо продать, родителям нужны деньги. Осознав парадокс происходящего, Рейчел заставила себя улыбнуться:
– Остановимся на том, что у нас разные мнения на этот счет.
Он улыбнулся в ответ, но от нее не укрылся опасный блеск в его глазах.
Дженнифер вернулась к столику, чтобы попить. Не замечая напряжения, возникшего между взрослыми, она сказала:
– У меня появилась отличная идея. Рейчел, ты покажешь нам город?
– Ох… нет, – охваченная паникой, произнесла она, – вы можете взять карту… – Она взглянула на расстроенное личико девочки и умолкла. Внезапно Рейчел осенило: – Вы можете посмотреть город с мамой, вместе вам будет веселее… – Но взглянув на помрачневшее лицо Тео, она тут же усомнилась в гениальности своей идеи.
– Мамы нет в Инувике, – будничным голосом сказала Дженнифер, – они с папой развелись.
Рейчел отвела глаза и почувствовала себя глупее некуда.
Ей и в голову такое не могло прийти. Тут она снова услышала тоненький голосок Дженнифер:
– Мама совсем нами не интересуется, ей больше нравится ее работа. – Девочка огляделась. – Мне надо в туалет.
Рейчел была потрясена словами Дженнифер и, объясняя девочке дорогу, не была уверена, что у нее не дрожит голос.
Когда Дженнифер ушла, Рейчел повернулась к Тео:
– Ужасно, когда ребенок так говорит о матери! Кто ее научил?
Она догадывалась кто, но горела желанием смутить его.
Реакция Тео оказалась очень бурной.
– Это вас не касается, – он словно хлестал ее словами, – но для Джессики дети никогда не были на первом месте. Она называет Дженнифер «моя маленькая ошибка». Когда три-четыре раза в год ее обуревают материнские чувства, она приезжает на пару часов и забивает ребенку голову всякими гадостями. А мне остается расхлебывать последствия.
