— А я сегодня и не обедал. — Он совсем приуныл.
— Бедный вы, бедный, — прошептала Мэриголд.
— Сам виноват, что не пообедал. О чем ты думал? Почему не приехал? — Бабушка смотрела то на него, то на Мэриголд.
Он не позволил себе даже представить, о чем могла подумать старая женщина.
— Ой, я чувствую себя ужасно. — Мэриголд положила ладонь ему на плечо. — Джон, что мне для вас сделать, чтобы загладить свою вину?
Ее прикосновение заставило его забыть о пристальном взгляде бабушки, о голоде, во всяком случае, о еде, о том, что он разозлен. И устал. Внезапно ему на ум пришло несколько идей, как она могла бы загладить перед ним свою вину. Он всем существом чувствовал нежное давление ее пальцев на его плечо.
— Я не нужна вам здесь, Джон, — сказала она. — Кто вам нужен, так это жена.
— Жена! — вскричала бабушка.
Жена?! Нет, ему нужно только сохранить в порядке свою жизнь, голову и разум здесь, на ферме, подальше от этой дикой, непредсказуемой особы.
— Я должна сказать вам кое-что важное. — Мэриголд серьезно прижала ладонь к сердцу. — Клянусь, пока я тут, я приложу все усилия, чтобы трижды в день как следует кормить вас. Я выполню обещание или умру, — мелодраматично закончила она.
— Ты это сделаешь, а я, вероятно, умру, — пробормотал Джон.
Но вместо того чтобы рассердиться на его замечание, Мэриголд засмеялась. К ней присоединилась, хлопая в ладоши, бабуля, Джон посмотрел сначала на одну, потом на другую и покачал головой. Не поймешь этих женщин.
— Стряпня — меньшее, что я могу сделать, — поддразнила Мэриголд. — В конце концов, я здесь для того, чтобы исполнять ваши желания.
Джон уронил голову на руки. Исполнять его желания. Знала бы она.
Явно подзадоренная своим заявлением, Мэриголд под руководством бабушки приготовила в микроволновой печке картофель, поджарила фунт бекона и разогрела жестянку фасоли. Джон съел все, не чувствуя вкуса, и скрылся в своем кабинете.
Вскоре Мэриголд с бабулей расположились в гостиной за стеной его кабинета. И хотя он старался сосредоточиться на документах, однако невольно прислушивался к тому, что происходило в соседней комнате.
Он слышал, как Мэриголд помогает бабушке усесться, подвигает ей скамеечку под ноги, подкладывает подушки. Слышал, как она спрашивает у бабушки, какую программу та хочет посмотреть, затем до него донесся ее безудержный смех: они смотрели комедию. Шлепанье ее босых ног на кухню и обратно; Мэриголд принесла чай, поп-корн, снова чай. Наконец сдавшись, Джон уронил голову на руки. Он просто не мог сосредоточиться на проклятых счетах.
Мэриголд. Он не в состоянии изгнать девушку из своих мыслей. Убирая днем сено, он видел не спрессованные брикеты, а ее длинные ноги, туфли на высоких каблуках, очертания ее груди под мягким белым свитером, который был на ней утром, Он вспоминал, как по спине у него пробежал холодок, когда он увидел ее в своих резиновых сапогах.
Присутствие Мэриголд всколыхнуло в нем самые разные мысли. О Фрэнсис, о его холостяцкой жизни и воздержании, о том, о чем он старался не думать многие годы. И чтобы еще больше все усложнить, он признавал, что находит Мэриголд привлекательной.
Привлекательной! Не то слово. Никогда он не думал столько о женщине, и за ужином, почувствовав на плече ее руку, он был поражен мощью своего желания. С того момента его неотступно преследовал заманчивый образ — Мэриголд в его объятиях.
Он первым отметил, что между ними нет ничего общего, так же как не было ничего общего между ним и Фрэнсис. Но физическое влечение было сильным. Мэриголд притягательная женщина, а он мужчина из плоти и крови…
Хотя нет смысла думать об этом. Она ясно дала понять, что вернется в город, он же был фермером до мозга костей. Чтобы справиться с физическим влечением, нужно держаться от нее подальше. Он будет вежлив, не станет обращать внимания на ее выходки (а только Богу известно, что еще она может учудить), и таким образом докажет себе, что его чувства преходящи. Она ничем не отличается от женщин, которых он встречал после Фрэнсис.
Преисполненный решимости, Джон присоединился к бабушке и Мэриголд, чтобы посмотреть выпуск новостей. Он полчаса таращился на экран, затем пожелал дамам спокойной ночи и направился, в свою комнату.
Только лежа в постели и глядя в потолок, он вдруг осознал, что ничего не видел по телевизору. Зато помнил каждое движение и каждое слово, сказанное Мэриголд Родригес о ее семье и насыщенной жизни в Калгари.
Глава 4
Когда началось полночное шоу, Мэриголд все еще чувствовала себя так, словно из нее выпустили воздух… с того момента, как Джон ушел спать.
— Почему Джон так настроен против меня? — спросила она.
— Он ничего против тебя не имеет. Просто смущается, но это пройдет.
— Я знаю, дело не только в этом. Не бойтесь меня обидеть, я хочу знать.
— Чай еще остался?
Наполнив чашку бабули, Мэриголд с нетерпением ждала ответа.
— Он не против тебя настроен… я уже говорила, что Джон был женат. Лет десять назад. Да, — кивнула бабушка, заметив ее удивление. — Он был молод, но готов к браку, он всегда хотел работать на ферме и иметь семью. Его родители погибли в автокатастрофе, когда Джону было тринадцать, и это нанесло ему серьезную травму, особенно если учесть, что из родственников у него осталась только я.
Умно ли она поступила, заставив бабулю говорить о внуке, неожиданно подумала Мэриголд. Она пробудет здесь самое большее пару месяцев, и как бы сильно ее ни интересовал скромный фермер, ей лучше в это не вмешиваться. Разве она сейчас делает не то же самое, что делает с ней ее семья: постоянно вмешивается, желает она того или нет? Хотя она всех безумно любила, они доводили ее до белого каления. Однако ее интерес уже подогрет, да и вмешательством это не назовешь. Ей просто любопытно.
— А какое отношение имеет бывшая жена Джона ко мне? — спросила Мэриголд, не успев прикусить язык.
— Именно женщины вроде тебя заставляют его нервничать.
— Не понимаю.
— Мне кажется, ты напоминаешь ему Фрэнсис.
— А… — Теперь до нее дошло. — Я похожа на нее?
— Нет… — Поправив очки, бабушка оглядела Мэриголд с головы до ног. — Фрэнсис выше, крупнее, рыжая. Но, как и ты, обожала модно одеваться. Городскую жизнь предпочитала ферме, что вполне естественно, поскольку она выросла в городе. Фрэнсис бросила его через два месяца после свадьбы.
— Через два месяца? — Мэриголд была потрясена.
Бабушка кивнула.
— Она сказала, что в деревне ей скучно. Что не хочет здесь жить.
— Бедный Джон.
— Только не показывай, что жалеешь его, — грустно засмеялась старая дама.
— А я и не жалею. Только поражаюсь, что его жена оказалась такой недалекой… Теперь я вижу, почему ему трудно со мной общаться. — Некоторое время Мэриголд обдумывала услышанное и наконец сказала: — Я знаю, что мне делать. Пока я здесь, я собираюсь доказать ему, что не все городские женщины такие, как она. Джон убедится, что может на меня рассчитывать.
