два предателя.
В тени леса воины догнали повозку с продовольствием, в которой ехала какая-то семья. Крестьянин поспешно съехал с ухабистой дороги в лес. Даже в темноте Майкл видел страх на лицах людей. Дети прижались к матери, а родители не осмеливались посмотреть на наводящее ужас черное войско.
Принца охватила дрожь. Все боялись Хаффида. И близкое знакомство ничего не меняло. Майкл научился жить с этим страхом, который сегодня был ничуть не меньше, чем при их первом знакомстве.
Пологий берег ручья говорил о том, что из него пьют воду, но меч вел Хаффида вперед, и он скакал по илистому берегу и чистой воде, и грязь с конских копыт комьями летела в разные стороны.
— О да, — сказал трактирщик, взглянув на золотого орла, которого Торен положил перед ним на стол. — Были такие здесь около часа назад: угрюмый человек и эти… Они говорили как образованные и любезные люди. Их сопровождали рыцари в черном, какой благородной семье они служат, я не выяснил. День они уже останавливались у нас, однако тех двоих, кого вы описали, я тогда не видел.
Толстяк показал рукой направление.
— Все поехали туда. К реке.
— Люди в черном… — повторил Торен, сознавая, что, должно быть, выглядит глупо. — У них не было отличительных знаков? Ты уверен?
— Да. Точно. — Трактирщик вздрогнул так, что его тучное тело затряслось. — Их предводитель вчера сидел за тем же столом и заказал выпивку. Пренеприятнейший человек. На нем был черный плащ, простой и незамысловатый. Вид у него такой, будто он вырежет тебе печень, если случайно принесешь ему темный эль вместо светлого. Надеюсь, он приехал не за тем, чтобы служить графу… Больше мне добавить нечего.
Торен кинул монету, и трактирщик схватил ее на лету, демонстрируя исключительную проворность. Поклонившись, толстяк удалился через зеленую дверь.
— Хаффид, — тихо произнес Абгейл.
— Похоже на то, — отозвался Торен.
— Не может быть, чтобы его сопровождали Сэмюль и Бэлд! — смущенно сказал Диз, прикладывая ладонь к больной голове.
Торен ухватился за каменный стол, уставившись на сжатые пальцы так, словно что-то там увидел.
— Абгейл предупреждал меня о подобном. Так почему же их предательству должны быть границы?
— Я еще поверю, что Бэлд способен на такое, — сокрушался Диз, — но только не Сэмюль. Он человек принципов — ложных принципов, очевидно, — однако никогда не стал бы действовать заодно с кланом Уиллсов и их союзниками.
— Трактирщик ведь не сказал, что Сэмюль был в кандалах, — напомнил Абгейл, наклоняясь вперед, чтобы его не слышали посторонние. — Следовательно, Сэмюль Ренне находился здесь по своей воле.
Диз решительно покачал головой, откинувшись на спинку стула так, что тот громко заскрипел.
Торен задумчиво посмотрел на Абгейла.
— Твой разбойник не упоминал о том, что они встречали Хаффида?
— Он вообще не говорил, что они кого-либо встречали.
— Странно… Может, совпадение?
— Я бы, пожалуй, исключил такую возможность, когда дело касается Хаффида. Этот человек гораздо хитрее, чем кажется, — заметил рыцарь, — и настойчивее. Он обнаружит в тебе слабости, о которых ты не догадываешься.
Абгейл выпрямился от напряжения, обуреваемый гневом.
— Теперь перед нами дилемма: ваши кузены путешествуют в компании Хаффида, а Хаффид… Что ж, Хаффид — колдун.
Глава 15
Посетитель оказался старым и седым. Его одежда была пошита на старомодный манер. Держась словно мудрец из древней легенды, он вежливо поприветствовал фаэлей на их родном языке.
Старик сидел на сплетенном из ивняка стуле напротив Нанн и Туат, которые с тревогой и беспокойством смотрели на него. У ног гостя расположился маленький мальчик примерно трех лет, устремивший на Туат непроницаемый взор печальных глаз. Она уже встречала такой взгляд у детей, испытавших в жизни слишком много горя и мало сочувствия.
По-видимому, ребенок ни разу не видел фаэлей или других и людей без пигмента — с бледными, выцветшими глазами, кожей цвета воска и белыми, хотя и не седыми, волосами.
Туат отвела взгляд от ребенка и заметила, что Нанн глазами, полными скорби, смотрит на мальчика.
— Когда все началось? — спросила Нанн.
— Недавно. — Эбер погладил сына по плечу. — На моем острове появился нэгар. Однажды ночью он вышел из реки и стал искать по комнатам, приводя в ужас слуг. Но мой сын Ллайа не пугался. Призрак опустился на колени и будто бы заговорил с ребенком, а вскоре Ллайа начал изъясняться при помощи рук, обучая этому и меня.
— Нэгар, — повторила Нанн. — Это точно?
Старик кивнул.
— Да. Нэгар. И довольно известный… точнее, известная. Шианон, единственная дочь Уирра, тысячи лет обитавшая в реке вместе с отцом, который спит, хотя и довольно беспокойно. Колдуна потревожили, и он бормочет и кричит во сне.
Эбер посмотрел на сына полными сочувствия глазами.
— И все это Ллайа слышит. Кошмары мертвого колдуна.
— А что нэгар искал в вашем доме? — поинтересовалась Нанн.
— Нескольких молодых людей, которые путешествуют по реке Уиннд с далекого севера. Причем один из них — фаэль.
— Фаэль? — выпрямившись, удивленно спросила Нанн. — Это может быть только Синддл. Мы встречали его в тех местах. Но что нужно от него нэгару?
— Нэгар искал не Синддла, а одного из жителей севера.
— Откуда вам это известно?
Старик посмотрел на сына, устремившего бездонный взгляд на незнакомок.
— Мне рассказал Ллайа. — Эбер поднял глаза на фаэлей. — Синддл с товарищами направлялся вниз по реке Уиннд, и их лодка в темноте наткнулась на мой остров. Я оказал путешественникам гостеприимство, и мы провели вечер в беседе. Еще я передал Синддлу кое-что для друга, живущего на юге.
Нанн и Туат переглянулись.
— Старинную флейту, — уточнила Нанн.
Старик испытывающе посмотрел на женщину.
— Он вам рассказал?
— Показал, — поправила Нанн. — Это флейта привлекла нэгара?
Эбер выпрямился на стуле.
— Что случилось с инструментом?
Взгляд старика показался Туат подозрительным.
— Синддл утверждал, что флейта принадлежит другому, — ответила Туат. — Он отдал ее человеку по имени Алаан. Во всяком случае, обещал отдать.
Эбер ласково посмотрел на сына и улыбнулся.
— Синддл с друзьями сказали, что Алаан мертв, и я на некоторое время поверил им. Однако Ллайа считает, что Алаан жив, хотя и находится в большой опасности.
Старик покачал головой, и Туат показалось, что на его глазах заблестели слезы.
— Уирр никак не успокоится, — пробормотал он себе под нос, — и двое его детей вернулись, восстав из реки. Зачем? Зачем они древнему колдуну?
Ллайа начал делать быстрые и плавные движения руками.
— Что он говорит? — спросила Нанн.
Эбер кивнул в сторону Туат.
— Хочет посмотреть на ваши картины.
Туат старалась не показать своего беспокойства.
