6.1. Прямые контакты индоевропейцев с шумерами
Логично предположить, что экспансия индоевропейцев среднестоговской культуры проходила не только на запад, восток и север, но также на юг и юго-восток — в сторону Ирана, либо через реки Волгу и Урал в Туркмению, либо через Дагестан и Азербайджан. Также логично предположить, что в итоге это первое индоевропейское вторжение докатилось и до Месопотамии. Вспомним, что спустя тысячу лет это вторжение повторили хетты и арийцы Митанни, еще через тысячелетие — армяне и иранцы, а чуть позже — киммерийцы и скифы непосредственно из территории Украины. В таком случае логично также предположить ранний контакт шумеров с индоевропейцами, причем учениками (и завоеванными) здесь должны были выступать как раз шумеры.
Специально оговоримся: речь ни в коем случае не идет о том, что шумеры — это индоевропейцы. Шумерский язык изучают уже полтора столетия, и за это время так и не нашли его родственных связей: «В настоящее время нет достаточных оснований для отнесения шумерского языка к той или иной известной языковой семье» [86, с. 94]. Речь идет о том, что некая группа выходцев из Восточной Европы (или их потомков) захватила власть в ряде шумерских общин и принесла шумерам технологию коневодства и колесного транспорта. В этих общинах они образовали правящую аристократию и довольно быстро слились с шумерским народом, но передали ему при этом некоторые элементы культуры, в т. ч. и часть своих религиозных верований.
Исторический пример такого развития событий хорошо известен у близких соседей шумеров — племен хурритов, чей язык, вероятно, в родстве с языками Чечни и Дагестана. «С древнейших времен на севере Месопотамии жили хурритские племена, по-видимому, являвшиеся автохтонными жителями Северной Месопотамии, Северной Сирии и Армянского нагорья. В Северной Месопотамии хурриты создали свое государство Митанни, однако в нем наличествовали и какие-то индоевропейские этнические элементы» [86, с. 95]. «Возможно, хурритов из племени маиттанне (митанни) возглавила династия вождей из какого-то индоиранского рода, по крайней мере, позднейшие митаннийские цари носили имена, которые лучше всего объясняются предположением об их индоиранском происхождении [рис. 21]. При вторжении в Верхнюю Месопотамию маиттанне не принесли туда живого индоиранского языка; они говорили по-хурритски, и отдельные, очень немногочисленные индоиранские имена божеств и коневодческие термины, которые они сохранили, несут явные следы искажения в устах людей, привыкших только к хурритскому их произношению» [87, с. 71].
«Все цари складывавшейся в XVI в. до н. э. хурритской империи в дальнейшем получившей название Маиттани, а затем Митанни, носили нехурритские тронные имена… их большей частью относят к индоарийскому адстрату…Имена такого рода встречаются в качестве имен правителей XIV в. до н. э. также и в Южной Сирии вплоть до Палестины» [215, с. 45–46].
В общем, индоевропейцы в древней Передней Азии появились подобно соли в еде: увидеть почти невозможно, но вкус чувствуется. «Обращает на себя внимание та особенность, что арийский облик имеют только мужские имена знати, а женские имена в тех же документах принадлежат местным языкам, что говорит о смешанных браках знатных ариев с женщинами из местных царских и высокопоставленных семей. Результат — быстрое растворение немногочисленной арийской верхушки и полное исчезновение арийских имен с середины XIII в. до н. э.» [240, с. 430]. За две тысячи лет до возникновения государства Митанни подобная ситуация, вероятно, сложилась и в Шумере.
У современной науки есть, по крайней мере, четыре серьезных аргумента в пользу древнейших прямых контактов индоевропейцев с шумерами. Во-первых, это индоевропейская культурная лексика в древних языках Передней Азии. Выше уже говорилось о заимствовании индоевропейского обозначения колеса *k[h]oek[h]olo-, (шумерск. GIGIR, семитское *galgal-).
Отметим также, что *Ha-us-/*Hu-os- «общеиндоевропейское слово для золота» сопоставляется с шумерским guskin 'золото' A *reud[h]- 'красный', 'темно-красный' ~ 'медь' «по своему звучанию и значению весьма близко к шумерскому urudu 'медь'» [1, с. 712–714]. Вспомним также аккадские слова «очевидно, шумерского происхождения» palaku(m) 'выделять территорию' и pilku (m) 'область, округа' [1, с. 716], индоевропейское слово *p[h]el- «крепость» и украинское паланка как название территориального округа (и крепости) в области Запорожского войска. Вопреки мнению Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова мы склонны поддержать мнение тех исследователей, которые считают, что эти слова позаимствованы шумерами у индоевропейцев, а не наоборот.
В частности в индоевропейском очевидно первичное значение слова *reud[h]- именно как обозначения красного («рыжего») цвета, а не металла. К тому же вспомним, что «в Нижней Месопотамии совсем не было металла и леса», и, в частности, вся медь ввозилась [78, с. 84]. Спрашивается: где бы это шумеры могли разрабатывать медную руду? И зачем тогда древнейшим индоевропейцам понадобилось заимствовать у шумеров название меди?
В то же время: «На самобытность среднестоговской меди указывает типологическая особенность находок, где есть типы (раковинноподобные подвески), аналоги которым в раннем энеолите Европы неизвестны… Данные спектрального анализа некоторой части металла указывают на использование достаточно чистой меди, которая по своему химизму имеет мало общего как с кавказским, так и с балкано-прикарпатским металлом» [2, с. 80]. «В Донецком бассейне имеются залежи медных руд, разработка которых началась довольно рано» [72, с. 109]. Думается, очень рано: «Спектральный анализ, проведенный Ε. Н. Черных, показал, что [среднестоговские] медные предметы состоят в основе из чистой меди (примесь свинца, висмута и серебра), происхождение которой автор гипотетически связывает с рудами медистых песчаников Донецкого бассейна» [89, с. 12]. С. И. Татаринов прямо утверждает, что выплавка металла из руды (фаза истинной металлургии) в Донецком горно- металлургическом центре началась еще в эпоху среднестоговской, кеми-обинской и трипольской культур, даже «еще в днепро-донецкой неолитической культуре». Во всех этих культурах встречены серии изделий из химически чистой меди, близкой по составу Донецким рудам [283, с. 65].
В. М. Иллич-Свитыч считал и.-е. слово *p[h]el- восходящим еще к ностратическому *pcalgΛ 'укрепленное поселение', подчеркивая при этом: «Обращает на себя внимание значение данного корня, который в двух из ностратических языков (и.-е. и алтайских), явно независимо друг от друга, обозначает укрепленное поселение городского типа, а в дравидийском, очевидно, связывается с названиями сакральных сооружений (архаический сакральный полис?)» [106, с. 89, 93]. Вообще слова с основой *palan(V)k- и с набором значений 'укрепленное поселение', 'маленький город', 'крепость', 'укрытие', 'ограда', 'деревянный забор, частокол', 'деревянное сооружение', 'бревно, балка, доска' известны помимо современного украинского в русском, польском, словацком, румынском, венгерском, болгарском, сербохорватском, албанском, греческом,
