тебя по школе какие обязанности?
— А... а, — неразборчиво, как и полагается восставшему из мертвых, бормотнул Илайх, но все же совладал с прыгающими губами и выговорил четко и раздельно, — а-а-га-род па-лоть.
Огород, значит. Огороды у нас прополоты отменно, что да, то да. Не придерешься. Ни травиночки сорной...
— Огород, значит, — произнес я уже вслух. — Что ж, пусть будет огород. Только не наш, а нашего портного, Тосси Сплющенного, — я вновь обернулся к Рамиллу. — Вот и будешь ему завтра огород полоть.
Лицо Тейна покрылось странной, почти костяной бледностью. Еще бы! Его, старшего ученика, без пяти минут мастера — и вдруг заставляют в огороде копаться, словно несмышленого первогодка! Могу себе вообразить, что он подумал о моей манере назначать наказания... во всяком случае, я бы на его месте еще и не такое подумал.
— Да, учитель, — безжизненно произнес Тейн, уставя глаза в землю.
— С утра и до ужина, — распорядился я во всеуслышание. — И попробуй только не выполнить.
А потом я придвинулся чуть ближе и произнес, еле двигая губами, почти только дыханием уже для одного Тейна:
— Потому что после ужина будешь вместе со мной отрабатывать «ветреный полдень» — и попробуй только не выполнить.
Тейн задохнулся.
— Но, учитель, — почти беззвучно прошептали его губы, — я ведь не знаю... я не умею делать «полдень»...
— Я тоже не умею, — беспечно ответил я. — Будем не уметь вместе.
Я и вправду не умел. «Ветреный полдень» я еще ни разу не выполнял целиком — так, небольшие клочки, обрывки всякие... конечно, общий рисунок движения я знал наизусть — подглядывал за мастером Дайром, и не раз... а вы мне покажите ученика, да чтоб он за мастером не подглядывал! Если он стоит хотя бы того хлеба, которым брюхо набивает, то непременно будет подсматривать. Так ведь я всего-навсего подсматривал и запоминал. Я знал, как выглядит канон «ветреный полдень». И понятия не имел, как его следует выполнять. Это мне еще предстояло выяснить. Вместе с Рамиллу.
Ладно, хватит из пустой миски суп хлебать. Заболтался, как дурак, пораздумался, а на учеников никакого внимания. Это никуда не годится.
Я повернулся к ученикам — и круг их мгновенно прянул, размыкаясь в обычный строй.
— Тейн Рамиллу, Орна Илайх — на свои места! — скомандовал я.
Тейн каким-то непостижимым образом уже занял свое место — что значит выучка! Илайх торопливо рванулся, спутал ряды... хотя нет, не спутал. Путаница произошла раньше, без его участия. Мудрено ли чудом воскресшему не сразу отыскать свое место, когда там, где оно было, в рядах первогодков, стоит, бесстрастно улыбаясь мне в лицо, мастер Дайр.
Ах, вот как... вот теперь как... ну хорошо же...
— Старший ученик Ойт Лерир, младший ученик Кеви Орисс — к началу полосы препятствий — бе- гом! — отчеканил я. — Старший ученик Сахаи Нену, младший ученик Дайр Тоари — приготовиться.
Нену даже не посмотрел вслед бегущим во всю прыть Лериру и Ориссу. Он с откровенным ужасом воззрился на младшего ученика Дайра Тоари. Вот и хорошо. Вот и славно. Тейн Рамиллу только что получил страшный урок... но я здорово сомневался, все ли этот урок усвоили — или только он один. Чужой опыт — не опыт, знаете ли. А вот попытка пройтись по хребту младшего ученика Дайра Тоари обойдется дорого любому.
Под вечер я просто с ног валился. Не от обычной усталости — к ней я уже начал привыкать. Душа моя просилась на покой. Надолго я запомню эту полосу препятствий... слишком уж многие ее не прошли. Хотя и одолело ее больше человек, чем я надеялся. Но все равно — гнусно мне было. Ну хоть недолго, ну хоть немножечко — никого не видеть, ничего не слышать, ни о ком не думать...
Как же. Размечтался.
— Я твой ужин принес, — осведомил меня Тхиа, нахально вламываясь в дверь без всяких церемоний.
— А кого другого прислать не могли? — недовольно буркнул я, принимая из рук Тхиа короб с едой.
— Никак нет, — ухмыльнулся Тхиа. — Я ж теперь лазутчик.
— Кто-кто? — я от изумления едва короб не выронил.
— Ну неужели не понятно? — Тхиа прошмыгнул в уголок и с удобством расположился, будто век там и сидел. — Ты же перед тем, как учителем сделаться, из собственных ручек изволил мне морду набить. Не побрезговал моим высокородием. И сейчас не гнушаешься. Значит, по всем приметам, я вроде как твой любимчик получаюсь. Кого ж другого подослать повыведать, что грозный мастер Дайр Кинтар еще напридумывает?
— Размечтались, — хмыкнул я. — Так я им и сказал.
— А мне? — полюбопытствовал Тхиа.
— А ты и так знаешь, — махнул я рукой.
— Ну-у, много ли я там знаю, — пренебрежительно протянул Тхиа. — У тебя вот с Тейном тайны завелись. Ты и правда с ним «ветреный полдень» завтра отрабатывать собрался? Или мне только издали показалось? Я ведь не очень хорошо по губам читаю.
Н-да... а я ведь вроде спиной к нему стоял. Вот же паршивец!
— Правда, — ответил я.
— А почему? — удивился Тхиа. — После того, что он сделал...
— Вот именно, что после того, — отрезал я. — Рамиллу ведь других не хуже... а может, что и получше. Потому я его и выбрал. Чтобы сразу определить, прав я или нет. Если бы такое Нену, к примеру, вытворил, это бы почти ничего не значило. А уж если Рамиллу... значит, все они такие. Все, понимаешь? Все до единого. Любой бы вот так же новичка бросил, не раздумывая. Любой бы сверху протопал. Все они такие, кого ни назови. А назвал я Рамиллу. Я его подставил, понимаешь? Подставил. Для примеру, для острастки. Всем на погляд. Чтобы все поняли, кто они такие. И его я заставил первым...
— Положим, первым был не он, — хладнокровно заметил Тхиа, — а ты.
— Положим, — в тон Тхиа ответил я, — между мной и Тейном есть разница. Меня никто не заставлял.
— Как это — никто? — поднял брови Тхиа. — А я?
— А ты — скотина наглая! — неожиданно для самого себя ухмыльнулся я. На душе у меня здорово полегчало. Вот бы никогда не подумал, что лекарством от дурного настроения для меня окажется дурацкий треп Майона Тхиа.
В дверь негромко постучались.
— Да! — воскликнул я, и на пороге возник мастер Дайр.
Не то вскрик, не то всхлип вырвался из моей груди, когда я так и подался всем телом навстречу мастеру Дайру. Я хотел... сам не знаю, чего я хотел. Пасть пред мастером Дайром на колени? Заплакать? Ударить? Обнять? Молить, чтобы он избавил меня от непосильного бремени? Или схватить за плечи и трясти, трясти, трясти, покуда я не вытрясу из этого мешка самообладания... черт знает, кого... того мастера Дайра, которого я любил и помнил? Или кого-то другого, совсем-совсем незнакомого?
Ничего я не сделал. Даже навстречу не бросился. Потому что мастер Дайр посмотрел на меня в упор. Так, как я не умею смотреть, будь я хоть распротрижды мастер. Бойцы так и вообще не умеют смотреть. Только воины. Спокойный взгляд. Спокойные глаза. И где-то в их глубине тяжело и бесшумно закрывается невидимая дверь.
Я понимаю, что это значит. Мастер Дайр не собирался впустить меня внутрь. Что бы я ни сказал, что бы ни сделал — дверь не откроется.
Я медленно нашарил непослушной рукой край стола и оперся о него.
— Младший ученик Дайр Тоари, — произнес мастер Дайр с поклоном, и губы его раздвинулись в приветственной улыбке — как оно и предписано младшему ученику, только-только зачисленному в школу и