— Значит, смерть отца вам точно не понравилась, — заключил Тхиа. — Вот только чем?
— Тем, что она естественная, — без колебаний ответил маг.
Тхиа вопросительно изогнул бровь.
— Сами посудите, мальчики, — пояснил Наллен. — Гостей полон дом, но господин Хелойя не вышел даже к обеду... человек он был весьма нравный, я полагаю?.. Одним словом, об отравлении не может идти и речи. Хотя я, конечно, проверил на всякий случай. Нет, никакой отравы, ни даже еды. Покойный не обедал и не ужинал.
— Знакомое дело, — кивнул Тхиа. — Отец, если в гневе, так и кусочка в рот не возьмет.
— Именно что в гневе, — подтвердил Наллен. — Правда, под вечер он вроде пришел в себя, потому что потребовал принести ему вина. Или не сам он потребовал, а кто из родственников решил, что этак хозяин себя голодом уморит. Слуге — что, его дело маленькое. Приказано, так он и принес. А хозяин опять озлился, что его посмели потревожить, когда он гневаться изволит. Хвать кувшин с вином — то ли в стену его кинуть хотел, то ли слугу по голове ахнуть... тут с ним удар и приключился. От гнева. Самая для такого человека естественная смерть. Естественней некуда. Годы, может, не совсем подходящие. Ну, и сложение... это для толстяков навроде меня удар — дело житейское. А чтобы с таким сложением, как у вашего отца, от удара помереть — это какой же гнев должен быть! В одного человека столько гнева просто не уместится. Но при его норове... все-таки возможно. Вы ведь понимаете, мальчики?
— Пожалуй, да, — задумчиво протянул Тхиа. — Помер от гнева, при живом свидетеле. Чтобы выдать заключение о причине смерти, довольно и лекаря. Мага вызывать нужды нет.
— Тем более, что в замке свой, домашний маг имеется, — одобрительно подхватил Наллен. — Если нужно покойного на предмет колдовства обследовать — чем он не хорош? Зачем нужен дознатчик со стороны? Да не какой-нибудь, а королевский судебный маг?
— Разве только затем, чтоб уж никаких сомнений не было, — уверенно заключил Тхиа. — Других причин я не вижу.
— Остается один-единственный вопрос, — добавил я. — А зачем это нужно, чтобы никаких сомнений? Что, они могли возникнуть?
— Правильно, мальчики, правильно, — кивнул Наллен. — И вот еще мелочь какая...
Он на мгновение примолк и смущенно повертел свой длинный ус.
— Понимаете, мальчики, — чуточку принужденно начал он, — я хоть на сердцееда непохож...
— Похожи-похожи, — засмеялся я.
Еще как похож. Лысина, брюшко, проседь в усах — это все ерунда, внешнее. От Наллена исходила сила — не магии, но личности. Сила настоящая — мягкая, мощная, доброжелательная. Обаяние этой силы подкупало. Нет, Наллен не ловелас, совсем не ловелас — ему и незачем. Такой у любого юного красавчика любую очаровательницу из-под носа уведет, не напрягаясь. Он добр, как всякий истинно сильный человек, в нем нет ни малейшей ущербинки, он просто переполнен веселой жаждой жизни... и кто, скажите, станет обращать внимание на какую-то дурацкую наружность? Нет, довольно такому сомику усом моргнуть — и все рыбки поплывут за ним следом, хоть бы и золотые.
— Ну, похож там или нет, — пробасил Наллен, — а только ни разу не было, чтобы я куда приехал, а мне ни одна служанка глазки не строила. Такое уж мое везение. Я, бывало, если не просто в гостях, а по работе своей, так на окна-двери заклятья накладывал, чтоб не пропускали. Нельзя ведь, пока дело не расследовано. А тут — ни-ни. И не то, чтобы совсем... издали-то глядят вовсю. А вот ближе подойти, улыбнуться невзначай, мордочку состроить умильную — нет. Будто не велено.
— Может, и не велено, — уверенно предположил Тхиа. — Чтобы потом нельзя было сказать, будто вам таким образом... ну, взятку предлагали.
— Правильно, — усмехнулся Наллен. — Вот только для естественной смерти все слишком уж напоказ. Слишком добропорядочно. И зачем меня все-таки вызвали?
— А следов магии точно не было? — спросил Тхиа, хотя на утвердительный ответ явно не надеялся: если бы только Наллен обнаружил, что господин Хелойя погублен колдовством, молчать бы он не стал. Нас морочить долгим вступлением — тем более.
— Были, как не быть, — фыркнул Наллен. — Господин Майон Хелойя мага своего в кабинете принимал чуть ли не ежеденно. И следов магии там столько, что всех их выгребать — месяца не хватит. Вот чего там точно не было, так это смертных заклятий. Никаких убивающих заклинаний. Ни одного. Умер ваш отец в кабинете, это точно. След внезапной смерти есть. И след гнева есть. Много гнева. И страха немало. И это все. Конечно, если бы я обследовал тело прямо там, в кабинете, я мог бы сказать точнее. А я его обследовал уже перенесенным в спальню.
— Обмытым? — резко спросил Тхиа.
— Нет, — ответил маг. — Но это и не важно. Убивающие заклятия не смываются. Их след и вообще невозможно уничтожить. Я же говорил вам, мальчики: вполне естественная смерть. Ни отравы, ни убивающих заклятий. Просто удар. Вот только естественность этой смерти должен зачем-то подтвердить королевский судебный маг, — он вздохнул, посмотрел на нас долгим взглядом, а затем тихо попросил. — Остерегайтесь, мальчики. Очень остерегайтесь.
— Обязательно, — заверил его Тхиа за нас обоих.
Распрощавшись с Налленом, оба мы пустили коней в обратный путь вялой трусцой. Незачем нам было торопиться. Мы и не торопились. Нужно успеть переговорить с глазу на глаз: под сводами замка у нас такой возможности не будет. Даже в самом забытом углу этой каменной гробницы я бы не осмелился высказать свои заветные мысли хотя бы и шепотом. Нет, мы не спешили вернуться. Странно, что мы и разговор начать не спешили. Обдумывали услышанное? Нерешительно отмалчивались? Или просто пытались надышаться напоследок вольным воздухом?
— Что скажешь? — наконец нарушил молчание Тхиа, придержав коня.
Я пожал плечами.
— Не больше, чем ты. Темная история, нехорошая... и только. Скорей всего, отец твой не своей смертью помер: слишком уж нас стараются убедить, что все, мол, без обману.
Тхиа кивнул.
— А еще?
— Ну, раз именно дядюшка Кадеи нам и пытается эту байку скормить, значит, сам он ее и стряпал. Выходит, уж он-то знает точно, что все это неправда.
— А что — правда? — поинтересовался Тхиа.
— Ну... — замялся я. — Правда... я думаю так: если не кого-нибудь, а королевского мага вызвали, чтоб доказать, что магия тут не при чем... скорей всего, магия как раз очень даже при чем.
— Это если Наллен не накормил нас пирожком с враками, — небрежно добавил Тхиа.
Я чуть с седла не свалился, честное слово! Сколько уже лет прошло с тех пор, когда мальчишка Тхиа нахватался у старшего ученика Кинтара подобных словечек! Давно уже я так не говорю, не позволяю себе... разве что мысленно — так ведь мысленно не считается. А Тхиа, манерам да этикету обученный — говорит. И хоть ты что с ним делай — бесполезно. Уличные словечки у него с языка так и сыплются — да не сами по себе, а всегда в сопровождении какой-нибудь особо пакостной мысли. Вот как сейчас. Ну на кой, скажите, Наллену потчевать нас враньем?
— Зачем? — ошеломленно переспросил я. — Зачем королевскому магу нам врать, скажи на милость?
— Я тебе могу, с места не сходя, изобрести с десяток этих самых «зачем», — хладнокровно отпарировал Тхиа. — Я вижу, он тебе по душе пришелся. Мне тоже. Но это еще не основание ему верить. Всерьез я на него, пожалуй, не думаю — но и не считаться с этой возможностью мы не вправе.
Я подумал немного и медленно кивнул. Тхиа прав. Мне бы и в голову не пришло... но Тхиа прав. А я — дурак. Хотя если бы я тоже родился и вырос в каменной ловушке, мне бы и не такое в голову пришло.
— Согласен, — признал я. — Слишком опасно в таком деле довериться безоглядно.
— Ну, а если пока считать, что Наллен нас не обманул, — подхватил Тхиа, — тогда ты прав. Дядюшка знает, как именно отец умер — а может, не только знает, но и сам руку приложил.
— Не руку, а голову, — поправил я. — Соображение свое. Руку, если на то пошло, прикладывал маг.
