Все это было ужасно тоскливо – даже не столько сама музыка, сколько то, что ни на что лучшее эти люди способны не были. Большинство мотивов представляли собой изрядно переработанные версии американских рок-н-роллов, откуда ушла вся энергия. Один я опознал как «Мейбеллин». Оригинальная версия была хитом, когда я учился в старших классах. Этот мотив вспоминался мне простеньким и энергичным, однако пуэрториканцы умудрились сотворить из него занудную панихиду – столь же пустую и безнадежную, что и лица тех мужчин, которые теперь распевали ее в одиноком убожестве придорожной закусочной. Эти люди вовсе не были наемными вокалистами, и тем не менее возникало чувство, что они дают представление, – я всю дорогу ожидал, что они вот-вот погрузятся в молчание и пустят по кругу шляпу. Дальше они допьют свой ром и вытряхнутся в ночь, словно труппа усталых клоунов в конце безрадостного дня.
Внезапно музыка прекратилась, и несколько мужчин бросились к музыкальному автомату. Завязалась ссора, послышался всплеск оскорблений – и тут, откуда-то издалека, подобно национальному гимну, который играли, чтобы утихомирить разбушевавшуюся толпу, донеслось медленное бренчание «Колыбельной» Брамса. Ссора прекратилась, на какой-то момент повисла мертвая тишина, затем несколько монеток полетело в нутро музыкального автомата, и он разразился надсадным воем. Смеясь и хлопая друг друга по спинам, мужчины вернулись в бар.
Мы заказали еще три рома, и официант их притащил. Мы решили пока просто выпить, откладывая обед на потом, но к тому времени, как мы собрались заказать еду, официант сообщил нам, что кухня закрылась.
– Нет, черт возьми! – воскликнул Йемон. – Там сказано – в полночь. – Он указал на табличку над стойкой.
Официант покачал головой.
Сала поднял на него глаза.
– Пожалуйста, – попросил он. – Ведь вы мой друг. Я больше этого не выдержу. Я чертовски проголодался.
Официант снова покачал головой, не свода глаз с зеленого блокнота для заказов у себя в руке.
Внезапно Йемон треснул кулаком по столу. Официант явно испугался и засеменил под защиту стойки бара. Все в заведении повернулись та нас насмотреть.
– Дайте нам мяса! – заорал Йемон, – И еще рома.
С кухни прибежал невысокий толстяк в белой рубашке с короткими рукавами. Он похлопал Йемона по плечу.
– Хорошие парни, – с нервной улыбкой произнес он. – Хорошие клиенты – нет проблем, ага?
Йемон мрачно на него посмотрел.
– Мы только хотим мяса, – любезно произнес он, – И еще выпить.
Коротышка покачал головой.
– После десяти нет обеда, – объяснил он. – Видите? – Он ткнул пальцем в часы. Там было десять двадцать.
– На табличке сказано – в полночь, – возразил Йемон.
Мужчина покачал головой.
– А в чем проблема? – спросил Сала. – На бифштексы уйдет минут пять. Черт с ней, с картошкой.
Йемон сжал в руке стакан.
– Дайте три рома, – потребовал он, показывая бармену три пальца.
Бармен взглянул на нашего собеседника, который, похоже, был тут администратором. Тот быстро кивнул и пошел прочь. Я подумал, что кризис миновал.
Но администратор почти тут же вернулся с маленьким зеленым чеком, где значилось 11.50. Он положили его на столик перед Йеменом.
– Об этом не беспокойтесь, – сказал ему Итон.
Администратор хлопнул в ладоши.
– Ну все, – злобно проговорил он, – Платите. – Он протянул руку.
Йемон смахнул чек со стола.
– Я же сказал – без паники.
Администратор подобрал чек с пола.
– Платите! – заорал он. – Платите сейчас же!
Лицо Йемона побагровело, и он привстал со стула.
– Я заплачу по этому чеку так же, как и по всем остальным, – выкрикнул он. – А теперь убирайтесь отсюда к черту и принесите нам наше мясо!
Администратор поколебался, затем подался вперед и шлепнул чек на стол.
– Платите сейчас же! – завопил он. – Платите сейчас же и убирайтесь! Или я позову полицию!
Не успел он договорить, как Йемон схватил его за грудки.
– Ах ты сволочь мелкая! – прорычал он. – Кричи дальше – и вообще ни хрена не получишь!
Я наблюдал за мужчинами в баре. Они выпучили глаза и напряглись, как псы. Бармен замер у двери, готовый та ли сбежать, то ли выскочить наружу и выхватить мачете – я не был уверен.
