— Она сегодня не выйдет. В психиатрическом отделении.
Флекер вспомнил Гармаша и поежился. После такого ужаса попасть в прохладный изолированный уют койки психотделения, где ее накачают тщательно подобранными транквилизаторами, не так уж плохо. Флекер решил попытаться к ней зайти, когда команда вернется в лагерь.
Он натянул сапоги, взял снаряжение и был готов к выходу.
Гувек разъяренно фыркнула:
— Забываешь, Флекер!
— Что забываю?
— Респиратор. Мы в глубь материка идем.
Флекер снова поежился. Чуть не забыл! Вернувшись, ученый взял респиратор и проверил фильтры. Порозовевших не было, так что он захлопнул кожух и привесил респиратор к поясу.
Выйдя вслед за Гувек, он увидел, что их ждет вездеход. Прицепленная к нему тележка была нагружена рамами и полотнами пил. Огромные полотна торчали в стороны.
Внутри, на переднем сиденье шестиместной кабины, рядом с Траском сидел Стрэнг.
— Что происходит? — спросил Флекер. Стрэнг торопливо взглянул на командира.
— Дорожная бригада. Перебросили.
— Да, но что на самом деле происходит?
— Мы едем на неосвоенную территорию. Будет жарко.
— Ладно, Стрэнг, давай начистоту! Кто ты, черт побери? Провокатор?
Стрэнг не изменился в лице — Нет, — спокойно ответил он.
— Тогда кто? Что, черт побери, тут творится?! Стрэнг напрягся, явно борясь с собой. Наконец он оглянулся и шепнул:
— Слушай, давай потише. Микрофоны в нашей машине я вынул, но за другие команды не ручаюсь.
— Ладно, но ты мне все равно расскажешь, что все это значит.
Стрэнг даже не пошевелился.
— Рано еще. Прокатимся с удовольствием. Потом я тебе расскажу все, что знаю.
Он поднялся и пересел назад.
Флекеру пришлось довольствоваться услышанным. Он откинулся в кресле и смотрел в окно на грязную дорогу, пробитую в лесу за последние дни бригадами десантников.
По обе ее стороны вздымались все те же джунгли чужой планеты.
На пути попадались строящиеся мосты, работающие бетоноварки и подъемные краны. Но только один мост был достроен наполовину, и грузовику приходилось петлять вверх и вниз по речным долинам, форсируя потоки на бродах.
Но скоро появилась большая расчистка. На полмили во все стороны лес был сведен. Как выброшенные на берег корабли, валялись сотни стволов. Меж ними визжали, надрываясь и захлебываясь, пилы, Здесь уже было другое ощущение. Чистое пространство, где было видно небо, как-то поднимало дух после стигийского мрака под сенью деревьев.
В центре, где стволы были распилены и увезены, уже вовсю работали строительные машины. Основания массивных стен были в лесах, экскаваторы и механические лопаты рыли котлованы под фундаменты.
Вокруг пестрой толпой вставали палатки, навесы и надувные дома. Пробегали занятые работой люди, в основном в белой одежде рабов.
Халифи не медлили ни минуты с постройкой дворцов. Уже становились ясны контуры задуманного ими мира. Из этих дворцов они будут править, как феодальные владыки. Вокруг дворцов построят бараки для рабочих, а всех остальных либо обратят в крестьян, либо оставят на корабле, как в тюрьме.
За трехчасовую поездку встретились еще две такие расчистки, но на них строительство пока не велось.
Но вот они добрались до конца дороги и вылезли из машины. Шум работы был привычным — работали три большие бригады лесорубов. За ними шли раскряжевщики и корчевщики. Бульдозеры и грейдеры перемешивали массу, оставшуюся на месте разбитых пней.
Четырнадцатому отделению корчевщиков отвели койки в одном из отцепленных от машин трейлеров.
Но по графику им сначала предстояло отработать смену. Бригада, которой они пришли на смену, уже несколько часов как окончила работу. Пни ждали.
Флекер посмотрел вокруг, ища глазами Стрэнга, но тот вдруг исчез.
Четырнадцатое отделение приступило к работе. Каждую минуту землю сотрясали взрывы корчевщиков.
Траск и Флекер вели сверлильные рамы и бурили длинными бурами отверстия в срезе пня. Гувек расставляла заряды и сама же их забивала.
Пень за пнем шли они в джунгли за бригадами вальщиков.
Так прошел день. Стрэнг так и не появился.
Флекер мучился подозрениями. Халифи уже должны были заметить исчезновение Гармаша. Они также узнают, что четырнадцатое отделение корчевщиков переведено на новое место работы. И Флекер не видел выхода.
Что сказать дознавателям Халифи, когда они явятся? Что уже сказала Им Сон?
Когда Флекер принес ее в больницу, он старался рассказать как можно меньше. Сама же она ничего не соображала и на вопросы отвечать не могла.
Но Халифи в поисках Гармаша осмотрят лазарет. И могут ее допросить.
Однако до конца дня люди Халифи так и не появились. И Флекер с вожделением направился назад по только что проложенной дороге к жилым трейлерам.
На ужин дали тушенку с тем же овощным отваром. Флекер попросил добавки.
— Нечего, обжора! — отозвался один из мужчин в белой одежде раба, один из тех, что стояли на раздаче.
Все больше и больше людей надевали эту унизительную одежду, превращающую их в собственность семьи Халифи.
Люди из Кресел принимают рабство как билет на выход из корабля-тюрьмы?
Флекеру стало страшно.
Будущее казалось мрачным, как ночь. Пожизненный гнет под пятой Халифи.
Флекер побрел по дороге. Через каждые сто метров стоял ртутный фонарь. Резкий неживой свет прорезал мягкую чужую ночь.
Свет приманивал и огромных насекомых — тварей, гудящих, как снаряды. Одна из них влетела на полной скорости в фонарь, и тот взорвался.
Кто-то присвистнул.
— Опять мухи! — завопил кто-то другой. Флекер почувствовал, что его кто-то трогает за рукав. Стрэнг!
— Где тебя носило целый день? — рявкнул Флекер.
Стрэнг заговорил шепотом:
— Я был занят. Кажется, сегодня открываются карты.
— Карты — это здорово, только ты до сих пор не сказал мне, что, собственно, происходит.
Стрэнг оглянулся по сторонам и оттащил Флекера с дороги. Перебравшись через кучи грязи, они затаились во мраке, между двумя громадными корнями. В почти полной темноте Стрэнг повернулся к Флекеру.
— Скоро проверим, чего стоят Халифи. Восстание вот-вот вспыхнет.
— Как ты узнал?
— Я был сегодня на корабле. Только что из лагеря.
Флекер аж подпрыгнул:
— Как ты пробрался на корабль?! Почему тебя не было здесь, с нами на корчевке?
— Халифи все тщательно спланировали. Я думаю, они возьмут верх.
— Я все равно не понимаю. Как это ты так свободно путешествуешь? Нет, ты на них работаешь! Это задело Стрэнга. Его голос стал жестче:
