остался след, который приведет ведьму сюда. А уж как только она появится, мы ее уничтожим.
— Но почему вы считаете, что она появится?
— Из-за этой молодой женщины. Скорее всего, она ей не только друг, но и любовница. Эти старые ведьмы частенько заводят себе молоденьких любовниц, вы разве не знали?
Вексенн старался об этом не думать.
— Нет, не знал, но такое вполне возможно.
— Так или иначе, подруга она или любовница, эта молодая женщина значит для колдуньи очень много. Но при этом ее никто не охраняет, она свободно разгуливает по улицам одна. Такой глупостью нельзя не воспользоваться.
Лорд Лапсор одарил собеседников леденящей улыбкой.
Глава сорок первая
Восточнее Посилы, в лесу, стоял лагерем Сто девятый марнерийский драконий. В котлах походной кухни булькала каша, а драконопасы доставали акх из неприкосновенного запаса. Запас этот был прискорбно мал, но измученным драконам требовался отдых, а на голодный желудок они бы просто не заснули.
Как ни странно, виверны не донимали мальчишек жалобами. Они понимали, что во время такого похода — когда долгий марш сменяется скоротечной битвой, а сразу после битвы вновь следует марш — доброй еды ждать не приходится.
Они уже укладывались спать, когда услышали цокот копыт. При свете факелов мимо проследовало подкрепление: три сотни талионских кавалеристов. Следом за ними на дороге появился обоз из дюжины фургонов. Скрипели тележные оси, возницы щелкали кнутами. Звуки эти внушали надежду на то, что поутру можно будет получить что-нибудь получше постной овсянки.
Подъехал Урмин. Командор хотел лично поблагодарить эскадрон за проявленную доблесть.
— Мы одержали победу в первую очередь благодаря вам. Ваше мужество и искусство позволили отразить кавалерийскую атаку. Прославленный Сто девятый заслужил еще одну боевую звезду.
Драконы дружно клацнули челюстями. По их мнению, Урмин проявил себя наилучшим образом. Он пошел на риск, но рисковал не наобум. За его действиями стоял точный расчет. Лишь благодаря ночному броску через лес им удалось неожиданно обрушиться на врага и разгромить его.
— Хотел бы я сказать что-то другое, но, боюсь, сегодня вечером пива не будет.
Драконы малость приуныли. По правде сказать, они ни на что подобное и не рассчитывали, но были огорчены, услышать подтверждение наихудших своих подозрений.
— Но обещаю, что при первой же возможности мы с вами посидим вокруг костра и споем не одну песню, пуская по кругу самый крепкий эль, какой я смогу раздобыть.
Это звучало гораздо лучше. Сонные драконы оживились и одобрительно заурчали. Довольный собой, Урмин отдал несколько распоряжений командиру эскадрона и ускакал. Кузо лучился от гордости. Драконы заснули, а дракониры расселись вокруг костров и принялись чинить снаряжение. Всякий раз после долгого марша кожаные ремни путались, перетирались и лопались.
Релкин усердно трудился над джобогином, грудной ремень которого не в первый раз дал слабину. Маленький Джак занимался подбородочным ремнем шлема Альсебры. Свейн, отчаянно бранясь, пытался соединить два куска лопнувшей полосы кожи, а Мануэль — распутать крепления наручей Пурпурно- Зеленого. Дикий дракон так и не надел наручи нового образца, поскольку стальные цепочки, заменившие кожаные ремешки, натирали шкуру.
Ребята болтали кто о чем, пока молодой Хонт не затронул тему, волновавшую его уже не первый день.
— Хотел бы я знать, почему мы деремся с этими аубинасскими парнями.
Остальные драконопасы удивленно вскинули глаза. Разве не ясно?
— В чем тут проблема? — проворчал Ракама.
— Может, у этого малого ум из башки вышибло? — предположил Свейи.
— Нет, в самом деле, не унимался Хонт. — Я, конечно, всего лишь сирота и вырос в горах, в захолустье, но объясните мне, за что мы сражаемся. Там валяются сотни убитых — почему мы их убиваем? Разве человеческие жизни ничего не стоят?
— Ну, малыш, — заявил Свейн, никогда не упускавший возможности высказаться по любому поводу. — Эти ребята первыми затеяли драку. Ты часом не забыл, что они сделали. Напали на Пятый полк, здорово его потрепали и перебили кучу народу. Затем они захватили Посилу и вторглись в Лукул. Что же нам надо было — сидеть сложа руки?
— Аубинасцы думают, будто они лучше всех прочих, потому как выращивают больше всех зерна, — заметил маленький Джак.
— Вся эта заваруха как раз из-за зерна и началась, — поддержал его Мануэль. — Зерновые магнаты, вот кто мутит воду. Если Аубинас сделается независимым, они смогут попридержать часть урожая и взвинтить цены. Поэтому Империя для них — словно кость в горле.
— Но коли это все затеяли зерновые магнаты, — не унимался Хонт, — чего ради простые парни кладут за них головы? Мы сегодня уложили целую прорву аубинасцев, но я сомневаюсь, чтобы среди них было много зерновых магнатов.
— Солдатам платят, — сказал Энди.
— Не может быть, чтобы платили им всем. Их слишком много. И вообще, они что, очень богаты, эти зерновые магнаты?
— Богаты то богаты, но не настолько, чтобы платить всем и каждому, — пояснил Мануэль. — Они действуют хитрее. Пускают в ход свои денежки, чтобы взбудоражить людей. Каждую мелкую обиду или несправедливость всячески раздувают и используют в соответствии с тем, что стоит у них на повестке дня.
— На чем стоит? — не понял Хонт.
— Эй, парень, да ты и на самом деле из захолустья.
— Слушай Мануэля, Хонт, — съязвил Свейн. — Он у нас грамотей.
Означенного грамотея колкость Свейна ничуть не смутила. Он действительно закончил училище, в котором готовили драконопасов из ребят постарше. В эскадронах таких было немного, и они всегда выделялись.
— Слушай, Хонт, — промолвил Мануэль, — повестка дня — это вроде как список того, что они собираются сделать. А собираются они прежде всего добиться независимости, которая нужна им, чтобы поднять цены на зерно. Добрая треть всей пшеницы и ячменя Аргоната растет в Аубинасе. Там самая плодородная почва в мире.
— Ура, наконец-то мы об этом узнали! — проворчал Свейн, малость задетый тем, что «грамотей» снова его обставил.
Хонт, однако, этим объяснением не удовлетворился:
— И все равно мне не ясно, почему аубинасские ребята сражаются за магнатов. Разве они не видят, что сами магнаты своими шкурами не рискуют?
— Богатеи заморочили людям головы россказнями о том, будто Империя грабит Аубинас непомерными налогами, с ноткой раздражения сказал Энди. Убедили, что стоит добиться независимости — и все разом разбогатеют.
— Точно, — подхватил Джак, — только на деле от не зависимости выиграют одни магнаты.
Маленький драконопас уже разбирался, что к чему в этой жизни.
— А остальные, выходит, будут платить за хлеб гораздо больше?
— И за все прочее, — добавил Мануэль. Если поднимается цена на один из основных товаров, такой, как хлеб, следом дорожает и все остальное. Кому при этом придется худо? Конечно же беднякам.
— Неужто этим магнатам мало того, что у них есть? Я слышал, будто они живут во дворцах и держат целые армии слуг.
Все дружно закивали: богатство аубинасских зерноторговцев было притчей во языцех.
— Неужели простые аубинасцы ничего этого не понимают?
— Вот уже не знаю, — сказал Свейн. — Можешь спросить у Релкина. А то наш умник из Куоша сегодня что-то отмалчивается.
