качестве гостя, не говоря уже о приеме в члены. Макс был просто без ума от Аманды Уайтингем Мендель.
— Класс, Карл! Просто класс! — день за днем повторял он напарнику. — Для той штучки, на которой я женился, другого слова не подберешь.
И он сучил своими маленькими ножками под столом, который делил с Карлом.
Компаньоны, собственно, сами и затеяли перебранку, которая при их женушках-вдовушках переросла в войну, сломавшую хребет компании. На роль второй жены Карл выбрал шведку-стюардессу из 'Пан- Америкен' и с тех пор считал, что дал партнеру сто очков вперед. Атмосфера недоверия и взаимной подозрительности стала совершенно нетерпимой, когда через три года после женитьбы друга Макс Мендель, соучредитель 'Кармен Косметикс', скончался от сильной дозы ломотила, который жена по ошибке дал ему вместо дигиталиса во время сильного сердечного приступа. В Андах, куда она утащила его набраться сил, медицинское обслуживание оказалось не на высоте. Аманда Ненасытная, как называл ее Карл Джозеф, стала Черной вдовой, и тут же началась тяжба. Масла в огонь подлила Хейди Джозеф, оставшаяся вдовой после того, как ее супруг разбился на склоне горы Эджакс в Аспене, где Хейди учила его кататься на горных лыжах.
— Он шизофреник! Чертов шизофреник и больше никто!
Гейл Джозеф, дочь Карла Джозефа, соскочила с вращающегося стула, стоящего на некотором возвышении над прилегающей местностью, и гневно обратилась к тем, кто собрался вокруг стола.
— Да он просто не в состоянии переварить проглоченную им компанию! — Последний вице-президент 'Кармен Косметикс' буквально кипела от злости. — Но нет, компания, которую отец воздвиг на одном энтузиазме, не рухнет от чужого каприза или придури!
Она вцепилась зубами в свои обкусанные до мяса ногти.
— Боже правый! Мой отец на пару с Максом варили на
Ее лицо по цвету стало неотличимым от лака для ногтей 'Полночное безумие' производства 'Кармен'.
— Боюсь, тут вы сделали промашку, Гейл! — Голос Арни Зельтцера прозвучал мягко и вкрадчиво.
— Заткни глотку! — заорала Гейл Джозеф через плечо. — Какая еще промашка? Уж не в том ли, что Кингмену Беддлу проще и приятнее увидеть мою компанию мертвой, нежели живой и процветающей? Или в том, что он режет ее по живому и распродает кусок за куском, отдел за отделом? Неужели он всерьез рассчитывает, что таким образом заработает больше? Слышишь ты меня, г…о бульдожье?! — заорала она так, что ее голос разнесся эхом по всем этажам и пит-бультерьер, лениво развалившийся в роскошном кабинете Кингмена Беддла, приподнял голову и прислушался.
— Г…о бульдожье! — Стоило Гейл повторить свой экскрементальный оборот, пес-здоровяк сорвался с места и помчался по коридору.
— Промашка в том, Гейл, — убаюкивающе спокойно сообщил Арни Зельтцер, — что это, если на то пошло, не ваша компания, и этим все сказано. Она целиком и полностью принадлежит Кингмену Беддлу. И вы здесь находитесь не на основании § 11, моя дорогая, а на основании § 7, так что и вас можно отнести в разряд его собственности.
Он поиграл кнопками на японском калькуляторе 'Ванг'.
— Вот, пожалуйста, его право собственности на вас выражается суммой в 12 миллионов 550 тысяч долларов. Двенадцать с половиной миллионов вашего личного долга, который он выкупил за 4 миллиона 500 тысяч долларов, не считая 12 миллионов долларов по векселям за оставшуюся часть 'Кармен'. В ЭТОМ ваша промашка, мисс Джозеф.
Гейл в припадке бешенства собралась уже было зафитилить в Арни Зельтцера макетом флакона для духов 'ФЛИНГ!', но в это самое мгновенье ворвался Пит Буль. За ним по пятам неслась запыхавшаяся Джойс Ройс.
— Пит Буль, на место! — кричала Джойс, размахивая вслед эксцентричному животному печеньем 'Ням-ням' для собак, отличающихся повышенными габаритами.
— Выведите хищника из помещения!
Как ни взволнованна была Гейл Джозеф, она не собиралась терять остатки самообладания перед лицом собравшегося здесь исполнительного комитета бывшей 'Кармен Косметикс', точнее остатков этого комитета, сокращенного до состояния недееспособности 'из соображений экономии средств' — так это сформулировал Арни Зельтцер, более известный в бухгалтерских кругах как 'Беддловская крыса'.
Теперь в колоде у Гейл оставались: Линн Беббит — ее исполнительный ассистент, Филипп Дюбуа — новый управляющий производством, Ох-Уж-Этот-Боб — главный концептуалист фирмы и Кристофер Клатцник — самый старый член правления, но и, несмотря на возраст, самый блестящий специалист по рекламе в мире косметического бизнеса.
Гейл Джозеф с момента рождения была фурией. Еще крошкой она изводила нянек и гувернанток, и из яслей ее выгнали за то, что она завела привычку ловить арканом других детей. Потом ее временно исключили из средней школы № 149, когда в восьмом классе она уверенно определила у трех одноклассниц последнюю стадию рака грудной железы, перепугав девчонок, которых после этого затаскали по обследованиям, и приведя в ярость их родителей. Рак грудной железы в последней стадии был к тому времени хорошо ей известен: именно от этой штуки ее сморщенная и пожелтевшая мать чахла на глазах, лежа целые сутки на огромной викторианской кровати, которую делила со своим горячо любимым мужем Карлом.
С того времени Гейл для себя усвоила, что грубость и резкость — лучший способ избавиться от ханжеских излияний и соболезнований окружающих и, вообще, лучшее средство держать их на расстоянии — чего она всегда и добивалась. После смерти матери она начисто забросила учебу и поставила крест на всех прежних друзьях ради дружбы с двумя лучшими людьми в мире — отцом, Карлом Джозефом, и его партнером Максом. Она, Карл и Макс — это была команда! Гейл научилась ходить с такой же важностью, как и они, ругалась, как и они, и вместе с ними разливала во флаконы лак для ногтей и мешала в чанах смесь, из которой должны были возникнуть потрясающие духи. В сущности, при ней начали свое феноменальное шествие по миру духи 'Кармен': матово-черный хрустальный флакон, а на этикетке — силуэт испанки с розой в зубах, танцующей фламенко; руки, сжимающие кастаньеты, взметнулись вверх в ритме изысканного кастильского танца, и в этом застывшем одиноком силуэте — одержимость страсти и неистовство преступной любви. Все, что уловил и обессмертил в своей музыке Визе, было взято в плен и столь же гениально воспроизведено в смеси цветочных масел и эссенций, составивших ароматическую основу духов 'Кармен'. Ладанниковые масла из Испании, свежайший жасмин из Марокко, тинктура мускусная из Непала, фруктовый экстракт с Таити — все соединилось в единое непередаваемое благоухание духов, после своего появления в 1959 году затмивших 'Шанель № 5' и ревлоновские 'Интим'. Первоначально, правда, лишь в районе театрального подъезда нью-йоркской Метрополитен-опера. Макс и Карл были себе верны: в перерывах и по окончании оперы 'Кармен' с блистательной Райз Стивенс в главной партии они нахально торговали вразнос духами 'Кармен' из экспериментальной партии. Кармен, синоним любовной страсти, соблазнительнейшая героиня мирового оперного репертуара!
Кое-как развязавшись со школой, Гейл была выслана в Грас: фирме нужен был свой собственный 'нос', человек, способный с ходу различать все компоненты аромата, чтобы создавать новые парфюмерные комбинации. На прощание Карл Джозеф сказал своей дочери-ищейке, что ей придется к ее букмекерской памяти добавить чувство гармонии, достойное Леонарда Бернстайна, ибо ей предстоит различать запах тысяч ингредиентов, расшифровывать код миллионов комбинаций, на основании чего она только и сможет создать свою собственную, неповторимую композицию. 'Кармен' — духи и 'Кармен' — опера оказались идеальным примером такой гармонии. В Грасе она училась тому, до чего Макс, Карл и она сама доходили интуитивно. Парфюмерия ДЕЙСТВИТЕЛЬНО подобна музыке. Простые ароматы — это простые аккорды, пьесы для инструментального трио или квартета. Если свести воедино множество нот и аккордов, получается сочинение для симфонического оркестра. Работая под руководством крупнейших парфюмеров из Граса, Гейл поняла, что сотворение аромата — это создание симфонии. Гармония должна царить и в мире
