слитками!
— Я не желаю говорить о деньгах, мне это неинтересно. Деньги способны приносить лишь горе, я их ненавижу! — с чувством проговорил Зигмунд.
Зиглинда подошла к тому месту, где он сидел.
— Тебе надо немного поспать, — сказала она, гладя его по волосам. — У тебя такой усталый вид.
Она бросила взгляд на его ободранные костяшки пальцев, поцокала языком и посмотрела в мою сторону с таким выражением, будто то, что моя голова еще находилась на своем месте, было чудом.
— Как девчонка? — спросила она.
— Все спокойно. С ней Отто Руст.
— Не нравится он мне. Думаю, ему нечего здесь делать, — с раздражением произнес Зигмунд. — В классовой борьбе не может быть места человеку, который ставит свои личные интересы выше долга.
— Но он же сын прусского юнкера! Он не может понимать того, что понимаешь ты, Зигмунд. И никогда не поймет. Но он нам нужен. Ему известно...
— О деньгах. Только о деньгах.
— Пойди, поспи немного, — предложила Зиглинда. — В задней комнате.
Зигмунд упрямо потряс головой и уселся на свой стул.
Я стоял прямо перед Зиглиндой. Мюллер выглядел озадаченным и поигрывал 'Люгером'. Зиглинда пожала плечами.
