проехать, пока есть время. Понял?
– Понял, – обиженно буркнул кавказского вида парень, который, прожив в столице уже почти три года, считал себя коренным москвичом, а представителей других национальностей в разговоре пренебрежительно именовал «чурками нерусскими».
Тем временем Венчик не отрывал глаз от Тины. Она шла легкой походкой, ловко маневрируя в толпе таких же, как и она, обремененных зонтами людей. Ладненькая, стройненькая. У него даже заныло в груди.
«А может, и нет никакой беременности? – подумал вдруг Венчик. – Просто Александра решила взять меня на испуг. Но с какой стати? Партия я, на ее взгляд, незавидная, это уж точно. Что же тогда, непонятно…»
– Но только если Тина не влюбилась в меня по уши после того раза, – прошептал Венчик и сам удивился, как такое простое и, главное, логичное объяснение не пришло ему в голову раньше.
Все как по мановению волшебной палочки мгновенно встало на свои места, и он облегченно перевел дыхание.
– Вот хитрые бабы! – довольный своей прозорливостью, воскликнул продюсер. – Но не на таковского напали! А впрочем, эту ситуацию еще можно повернуть с выгодой для себя.
Венчик тут же вспомнил минуты несказанного блаженства, пережитые в полутемной приемной. Он уж было распростился с надеждой испытать их вновь, а оказывается… оказывается, не все еще потеряно.
– Давай поехали, – сказал он водителю и назвал свой домашний адрес. – Ты прости, что я на тебя рявкнул, – минуту спустя повинился Венчик перед ним. – Просто не сразу понял, что к чему, и поначалу расстроился.
– Что я, не мужик, что ли, не понимаю… – протянул парень, обрадованный, что с ним снова говорят на равных. – Всякое бывает. Но за женщинами нужен глаз да глаз. Вот что я скажу: пусть уж лучше дома сидят да детей воспитывают. Я прав?
Он с вопросительным видом полуобернулся к Венчику.
– Прав, прав, да-ра-гой, – ответил тот, не очень-то вникая в смысл сказанного таксистом.
Продюсер уже был занят тем, что прикидывал, как бы сделать так, чтобы и овцы остались целы, и волки сыты. Раньше ему над этим ломать голову как-то не приходилось. Пришел, окинул оценивающим взглядом, включил на полную мощность обаяние, а дальше все идет как по писаному. Надо было только с самого начала дать понять, что можно поиметь с гуся, то есть с него.
– Овцы, волки, гуси, – развеселился Венчик. – Прямо-таки зоопарк получается… А может, нечего все усложнять. Положиться, как всегда, на везение и интуицию. Что скажешь? – обратился он к шоферу.
– Вам виднее, – ответил парень, взглянув на него в зеркало заднего обзора. – Я не в курсах, о чем это вы.
«То-то и оно, что мне виднее», – довольно подумал Венчик и хлопнул себя по колену.
– Тиночка, тут звонили из редакции журнала «Отели и мотели», – сообщила Наталья из бухгалтерии, появляясь в приемной за пять минут до окончания рабочего дня. – Сказали, что послали курьера с гранками статьи о нашей фирме, а он где-то в пробке застрял. Просили подождать. Ты как, сможешь?
Девушка со вздохом кивнула. Она никуда сегодня не спешила, но торчать на работе лишнее время не хотелось.
– А чего они не по электронке прислали? И почему в бухгалтерию позвонили, а не мне сюда? – спросила Тина.
– Вроде номер телефона перепутали, и с фотографиями у них какая-то там неразбериха вышла, и подпись какая-то требуется. В общем, у курьера выяснишь, я так толком ничего не поняла. Ну а поскольку все равно к тебе собиралась заскочить, вот и решила заодно передать, – объяснила Наталья.
– Зачем заскочить? – поинтересовалась Тина, склонив голову набок.
Приятельница состроила нарочито смущенную гримасу и, потупившись, произнесла:
– Помнишь ту твою сумочку, ну, серебряную? Я у тебя ее уже однажды брала. Ты как-то говорила, что всегда держишь ее в столе… на всякий случай…
Тина вся словно подобралась и напряженно уставилась в пространство перед собой.
– Ну, помню, – сказала она, почти не разжимая губ.
«Не даст», – тяжело вздохнула Наталья и лишь для очистки совести произнесла:
– Ты не могла бы одолжить ее мне? А то у меня сегодня намечается одно важное…
Не дослушав, Тина порывисто нагнулась, с шумом выдвинула нижний ящик письменного стола, на ощупь отыскала сумочку и хлопнула ею о стол, будто комара пришлепнула.
– На, бери! Только насовсем бери! Хорошо?
– Да я пожалуйста, с превеликим удовольствием. Только она ведь дорогая, не пожалеешь потом? – пробормотала Наталья, ошеломленная поведением приятельницы, и попятилась к двери, предварительно прижав сумочку к груди.
– Не пожалею! – с ожесточением выкрикнула Тина. – Век бы ее не видать!
Уже оказавшись за дверью, Наталья перевела дыхание и призадумалась. Сумочка была высший класс. К ней только туфельки соответствующие – а они у нее были, – и любое самое простенькое платьишко заиграет. Именно поэтому такими вещами не бросаются.
– Что же за всем этим кроется, а? – задумчиво пробормотала Наталья, и глаза ее загорелись любопытством.
Но, войдя в уже опустевшую бухгалтерию, она тут же вспомнила о предстоящем свидании, и ей стало не до чужих проблем.
А Тина так и сидела за столом, не меняя позы, и старалась усмирить сердцебиение. Но разыгравшееся воображение не собиралось идти на попятный, заставляя кровь неистово нестись по венам. Сцены того, что произошло здесь, в этой приемной, почти три месяца назад – казалось бы, забытые, вычеркнутые навсегда из памяти, – представали как наяву.
– Нет, нет, нет! – яростно прошептала Тина. – Не хочу ничего помнить. Этого не было, потому что просто не могло быть!
«А ребенок? Он тогда откуда, если ничего не было?» – как всегда не вовремя прозвучал язвительный голосок в мозгу.
– Ребенок здесь ни при чем! – возразила ему, а скорее самой себе Тина. – Он мой, только мой и ничей больше… Ну, может, еще немножечко Александры. Она же хочет быть его крестной…
Услышав свой срывающийся громкий голос, Тина испуганно замолчала. Не дай бог, услышат. Хотя, судя по времени и воцарившейся тишине, все уже ушли. Она прижала ладони к щекам и ощутила, что те горят.
– Ну, Наташка, чтоб тебе пусто было с этой проклятой сумкой! С нее-то и начались все мои неприятности! Если бы только я за ней не вернулась в тот злосчастный вечер!..
И почему она не выбросила ее, как собиралась? Зачем притащила на работу и запрятала в самый дальний угол ящика? Как напоминание о совершенной ошибке? Возможно. Как предостережение на будущее? Наверное. То, что она там, не видимая никому, не даст ей больше сбиться с пути истинного, было очевидно. Тогда зачем она вдруг решила расстаться с ней? Потому что теперь ее предназначение исчерпало себя.
Тина невольно провела рукой по своему животу. Никто ничего пока не заметил, да и не заметит еще какое-то время. Уж она постарается, благо мода на платья и блузки свободного покроя этому весьма способствуют.
– А теперь надо успокоиться и привести себя в порядок, – скомандовала Тина и, поднявшись, направилась в туалет.
Несколько пригоршней холодной воды, пара взмахов расческой, чуть-чуть помады – и вот уже никто не сказал бы, что минуту назад у нее разыгрались нервы. Теперь бы дождаться курьера из редакции журнала и можно отправляться домой.
Еще не войдя в приемную, Тина догадалась, что ее ждут. В прямоугольнике света, падающем на пол коридора из открытой двери, четко вырисовывалась тень. И принадлежала эта тень мужчине.
