Нила Девятина вернулась Королевой красоты номер три и женой свобод-ного выбора – то есть, имела право выбрать себе мужа и место жительства са-ма, без подсказок Перекрестка. И тут бедному Василю опять не повезло – не пожелала Королева жить с простым инженерием со средним окладом!
– А ведь до этого клялась, что вернется ко мне, чтобы ей там ни назначи-ли! – причитал неудавшийся жених. – И почему ее не сделали коровницей вонючей?!
– Наверно, потому, что вонючих коровниц у нас уже трое, а Королевы, даже с номером три, ни одной. Не было… До вчера… – Кир, наконец, спра-вился с галстуком.
А ты… Тоже мне друг! Бежишь, сломя голову, на ее вечеринку!
– Нужна мне очень ее вечеринка! Я с ней хочу поговорить! С Нилкой! Вдруг заметила что-то необычное… Там, на Перекрестке. Я ж из-за трепа с тобой все пропустил!
– Станет она с тобой говорить, процедил сквозь зубы Василь. Она ж теперь Ко-ро-ле-ва!
Кир и сам не горел желанием идти на вечеринку к Девятиным. «Небось, опять заказали зал «для тех, кто не платит», пробормотал он, подходя
Парень обреченно вздохнул и побрел занимать очередь у барной стой-ки сейчас симпатичная официантка вручит ему поднос с любимыми вкусностями, а через минуту он выбросит все блюда в урну. Что подела-ешь – зал для тех, кто не платит! Впрочем, как ни странно, голод сия немуд-реная процедура каким- то образом утоляла…
Кир, не обращая внимания на щебетания официантки, расхваливаю-щей банановый десерт, нашел глазами Нилу. Она, почувствовав взгляд, обернулась. Красивая. Рыжеволосая. Зеленоглазая. Стоп! У нее не такие глаза! Они другого цвета! Нилка всегда была… Кир поморщился, напря-гая память. Нет, не вспомнить. Но точно не зеленоглазой. Зеленоглазой была Юлика. Кир достал из кармана медное колечко с изумрудом – кам-нем цвета ее глаз. Затем медленно перевел взгляд на Королеву красоты номер три. И понял, что его смущало. Сережки! Медные сережки с ярки-ми изумрудами.
– Отдай мне их! Они не твои! – Кир прижал рыжеволосую красотку к стене грязного подземного перехода, сдавил рукой ее горло.
– Что ты себе позволяешь? – прошипела Королева, пытаясь вырваться.
– Я не знаю, как к тебе попали серьги моей сестры, но будет лучше…
– Я получила их в подарок! А тебе лучше убраться отсюда ко мне сей-час придут.
– И кто же подарил? – Кир, не обращая внимания на угрозу, сильнее сжал пальцы.
Перекресток! от боли у Нилы выступили слезы, но в голосе не было ни намека на мольбу. – Были сестры, а стали мои!
– Пока человек жив, нельзя надевать его вещи!
– Она м-м-ме…
– Заткнись! Дрянь! Стерва! – он шмякнул Королеву об стену. – Она же подруга твоя! А-а-а! Всегда ты была стервищем! Только притворялась хо-рошенькой!
Я сделала выбор! Пока вы учили школьные предметы, я изучала себя! А теперь… убирайся… иначе… костей не соберешь!
Кир холодно рассмеялся, разжал руки, освобождая полузадушенную Нилу.
– И кто ж за тебя заступится? Тайный поклонник? Дура, поклонники не назначают свидания в грязных подземельях!
– Это был ты! – выдохнула Нила. – Скотина!
– Верни серьги! А я никому не расскажу, как ты только что обломалась! Мне на Перекресток завтра. Они нужны мне…
Спроси девушка сейчас, зачем Киру понадобились на Перекрестке дев-чачьи сережки, не нашел бы, что ответить. Но она не спросила. Подумала секунду, затем сорвала с ушей украшения.
Забирай! и вдруг улыбнулась со странным вызовом. Знаешь, а я, пожалуй, выбрала бы тебя в мужья. Если, конечно, ты завтра не вернешься с Перекрестка каким-нибудь свинопасом!
Кир наклонился к ее лицу и, наконец, разглядел глаза девушки – серые, почти серебристые.
– Если я завтра вернусь с Перекрестка, – прошептал он очень тихо, но очень отчетливо, – я тебя саму свинопаской сделаю!
И, не дав Королеве опомниться, выбежал из подземелья.
Всю дорогу домой Кир пытался понять, что же такое на него нашло. Он ведь просто хотел поговорить с Нилой, объяснить, что сережки сестры дороги ему, как память, что сегодня его день рождения, и Нила могла бы сделать ему небольшой подарок… Но, проблема в том, что ему с каждым днем все труднее и труднее «просто говорить» с людьми. Потому что эти люди его жутко разд-ражали. Его бесила Нила, его выводил из себя Василь, он не мог видеть быв-ших одноклассников своих вчерашних товарищей. Его раздражали все… все, кто прошел Перекресток. Это уже не те люди, которых он знал. И дело не в том, что они якобы повзрослели. Они стали другими,
Юлика, Юлика, если бы ты успела сказать мне больше! Кир машиналь-но сжал в кармане сережки и колечко. Прищурившись, вгляделся вдаль, сквозь меркнущий вечерний туман разглядел верхушку шелковицы, той са-мой, с которой можно полюбоваться на разноцветные тропки. А что, если пойти прямо сейчас? Ему уже исполнилось семнадцать! Кто сказал, что на Перекресток нужно ступать именно днем? Что- то не помнил он такого в правилах. Да и потом, сколько раз он уже нарушал эти самые правила?
Кир ступил на Перекресток. В самый центр босыми ногами. «Я при-шел!». Тихий шелест листьев за спиной, легкое дуновение ветра. Ни жары, ни духоты, как в прошлый раз. «Мы уже встречались, помнишь? – Кир сам не понимал к кому он обращается и чего хочет добиться. – Год назад. Я весь этот год ждал тебя, а ты?»
Ничего не происходило. Обычно тропинки загорались практически сра-зу. Может он что-то упустил, сделал не так? Что там говорила Нила – она изучила себя? А он только то и делал, что изучал Перекресток… А может, и правда, надо приходить днем? Может, Перекресток
«Я просто хочу вернуть то, что потерял здесь год назад. Я…» – мальчик импульсивно сжал в кулаке
