Толпа рассыпается к чертовой матери. Все удирают. Уносят ноги.
Авва Марий
А если дворянин просто повышает голос на такого человека?
Бенедикт Туинский
Он съеживается в комок. Запуганно смотрит исподлобья. Почему ты спрашиваешь, Авва?
Авва Марий
Пытаюсь объяснить себе перемену в поведении этих людей. Мы поймали их с поличным. Им грозит смертная казнь. А они держатся как принцы.
Бенедикт Туинский
Великодушие появляется, когда его не ждешь. Думаешь про кого-нибудь – эх ты, животное. А он оказывается героем. Помнишь, у нас тут жил на воспитании парень. Фома. Сын Ландовульфа из Аквины? Он, почти ребенок, мне сказал: «Встал на путь подвига – влезь под кожу и собери себя!». Хорошо сказано. Честно говоря, мне эти ребята неожиданно понравились. Жалко будет их увечить…
Авва Марий
(задумчиво)
Увечить? Не надо никого увечить… Похоже, что ты прав. Иногда люди и сами не знают, на что они способны в минуты опасности. Я читал недавно работу одного молодого тосканца, он сейчас в Париже. Пишет о переходе из мира рабства в мир свободы. Предлагает делать это через созерцание. Якобы у человека есть три ока: телесное, интеллектуальное и созерцательное. Вот, развивая этот третий глаз он предлагает постепенно достичь полной свободы, т. е. единения с Высшим Божеством. А эти ребята, значит, и так свободны.
Бенедикт Туинский
По крайне мере, делают что хотят. Как зовут тосканца?
Авва Марий
Иоанн Фиденца. Он называет себя Бонавентурой. Займемся Тенебрисом?
Бенедикт Туинский
Он за дверью. (Кричит в сторону). Тенебрис, заходи!
Авва Марий
Фома, где ты был под утро?
Фома Тенебрис
В своей келье. Как всегда, монсиньор.
Авва Марий
Крепко спал?
Фома Тенебрис
Я всегда сплю крепко, монсиньор. Люди с чистой совестью, знаете, спят…
Авва Марий
(Перебивает его)
Знаю, знаю. У меня уже полжизни бессоница. Какие у тебя были отношения с покойным?
Фома Тенебрис
У меня – с покойным – хорошие, монсиньор. А вот у него со мной… Каждому человеку даны функции согласно промыслу Божьему. Доминик считал, что я со своими не справляюсь и оттого недолюбливал меня.
Авва Марий
(В сторону)
Кто же любит доносчиков?
(Обращается к Фоме самым заурядным голосом)
Скажи мне, ты бы хотел стать викарием монастыря?
Фома Тенебрис
Если на то будет угодно Господу.
Бенедикт Туинский
(неожиданно резко вступает в разговор)
Неужели желание занять чье-то место достаточная причина для убийства?
Фома Тенебрис
(совершенно спокойно)
Разумеется недостаточная. Так ведь я и не убивал Доминика.
Бенедикт Туинский
А какие у тебя могли быть другие причины убить его?
Фома Тенебрис
У меня нет и не было никаких причин убивать Доминика.
Авва Марий
А кого ты подозреваешь сам?
Фома Тенебрис
Не знаю. Честно говоря никого. Разве что Мулиера?
Бенедикт Туинский
Почему Мулиера?
Фома Тенебрис
Бывший еретик, в монастыре недавно, личность подозрительная… Я видел, что он читал по-гречески какую-то очень странную работу.
Авва Марий
Подсмотрел о чем?
Фома Тенебрис
Естественно. Там сказано о невозможности Бога вмешиваться в дела мира, поскольку Бог не может нарушить им же созданных законов. Например, изменить порядок движения планет…
Авва Марий
И что?
Фома Тенебрис
Так ведь это – ересь…
Авва Марий
Совершенно не очевидно. Не умничай Тенебрис. Иди и позови Мулиера.
Фома Тенебрис
Он не говорит на латыни. Только по-арабски и немного по гречески.
Бенедикт Туинский
Так позови его жестом.
Бенедикт Туинский
Интересно, Фома и вправду туповат?
Авва Марий
Нет, конечно. Прикидывается. Чтобы его не опасались. И чтоб подчеркнуть исполнительность.
Авва Марий
Знаешь ли ты что случилось?
Мулиер
Слышал. Не понимал. Не знаю. Плохо?
Авва Марий
Плохо. Что это за книга? Еретическая?
Мулиер
