Но, несмотря на это, гул стоит от голосов. Галдят вce, кричат чего-то, спорят.
На нас внимание обращают, разглядывают. Понятно — в таких шмотках здесь никого, кроме нас, и нету. Да и не было, наверное, никогда.
Возле самого входа ругаются о чем-то двое. Один вроде ничего, на человека похож внешне. Хотя когда я в лицо ему глянул — не, ни фига человеческого в лице том нету. И глаза какие-то не такие, и вообще. Все лицо у него словно на него кто-то сетку невидимую натянул. Кожа такими ромбиками крупными выпирает, на мостовую перед воротами очень похоже. А второй вообще непонятно чего — голова больше на морду зверя смахивает, вытянутая такая, зубы даже торчат. И руки — целых четыре. Блин! Как же он с ними разбирается?!
Одеты они оба тоже непривычно. На первом какое-то железо, на манер старинных рыцарских лат. А второй с ног до головы замотан какими-то полосками ткани ядовито-зеленого цвета. Весь замотан — руки, ноги. Как будто забинтовали его.
Мы как раз мимо проходили, к воротам шли, когда этот забинтованный посмотрел на нас и пасть свою раскрыл.
— Твари Срединного Мира, — говорит.
Голос глухой, без эмоций. Типа не обругал он нас, а так просто сказал, факт констатировал. Увидел — сказал. Равнодушно так, без злобы. Обижаться типа и не стоит на него даже. Но все равно неприятно, когда тебя тварью называют...
— Мама твоя тварь, — вежливо так ему отвечаю. — И папа тоже. О тебе самом я уже молчу...
— Разговаривает... — удивляется забинтованный.
— Ага, — соглашаюсь. — Разговаривать я умею. А еще могу в морду тебе дать. Хочешь?..
— Можно ли, благородный господин, задать вам вопрос? — оттесняет меня Мархаэоль.
Я посторонился, ее вперед пропустил. Она на меня укоризненно так посмотрела. Фиг его знает, может быть, этот забинтованный — уважаемый человек здесь. Или уважаемый нечеловек...
— Слушаю вас, благородная госпожа, — кивает забинтованный.
— Я разыскиваю гостя из Срединного Мира, — говорит Мархаэоль и добавляет: — Мага.
— Нет, благородная госпожа, — мотает башкой забинтованный, — здесь таких нет...
— Я видел гостя из Срединного Мира, — заявляет второй, тот, который в латах. — Но он не принадлежал тому миру.
— Не могли бы пояснить, благородный господин, — улыбается Мархаэоль. А по лицу ее видно, что неприятно ей это известие.
— Я видел в Театре Колесниц гостя, который принадлежит вашему миру, благородная госпожа, — отвечает этот, в латах.
Мархаэоль кивает, благодарит, отходит от них.
— Плохо, — качает она головой.
— Что случилось? — интересуется Эллина.
— Здесь есть кто-то из Саакбарада, — поясняет Мархаэоль. — Кто-то из тех, кто хочет мне помешать...
Сказала и решительно так направилась к воротам.
Мы переглянулись, пожали плечами и пошли за ней следом.
— Если Маркулия тут нету, на фига ж нам туда идти-то? — спрашивает Гнусь.
— А фиг его знает, — отвечаю.
Я и правда не совсем понял. Если тут опасно и если мага тут точно нету, чего мы потащились в этот Театр?!
Театр внутри меня просто поразил. Он типа большой воронки оказался. От центра — от арены то есть, усыпанной мелким таким песочком, — к краям он расширялся и поднимался каменными лавками. Словно стоишь в самом центре воронки. Ну, Мархаэоль по каменной же лесенке начала взбираться куда-то наверх. Мы — за ней следом.
Поднялись, уселись. Вокруг разные тоже сидят — и люди, и нелюди, и вообще непонятно кто. Галдят все, шумят. Пока я их разглядывал, голос какой-то зазвучал — громкий, чистый, сильный такой голос.
— Благородный господин Партак Ласт вызывает на поединок благородного господина Аралона Крэссата!
Посмотрел я на арену. Ага, вот они оба. Выходят.
Я вперед подвинулся и случайно на плечо впереди сидящей бабы какой-то оперся. То есть не оперся даже, просто ладонью коснулся.
Блин! Словно огнем обожгло!
Руку отдергиваю, ладонью трясу. А она оборачивается и злобно на меня смотрит.
— Типа случайно я, — извиняюсь, — прости...
Она взгляда не отводит. Глаза у нее как у собаки бешеной. А сама ничего, симпатичная. В чем-то таком длинном, белом, белоснежном, можно даже сказать.
— Приношу свои извинения, благородная госпожа, — выручает тут меня Мархаэоль. Баба та кивает, взгляд ее делается добрее чуточку. И начинают они с Мархаэоль чего-то обсуждать. Типа Мархаэоль опять пытается про Маркулия выяснить.
Я на арену посмотрел — а там уже все закончилось, весь поединок. Блин! Я и не видел ничего, никакого поединка! Поди пойми теперь, чего там, на арене, было. Какой такой поединок? Чем один другого уделал? Ни фига не ясно. Один из бойцов стоит живой, а второй на коленях, руками за голову держится. И тут вдруг со всех сторон к этому, который на коленях стоит, серый туман потянулся. Не было никакого тумана и вдруг появился!
Туман вокруг него собрался, потемнел, темно-синим сделался. Не видно уже этого, который на коленях стоит. Синий шар на арене. И шар этот резко так сжался в точку, ярко-ярко вспыхнул и исчез.
Ага, думаю. Типа крындец настал побежденному. Жалко, не видел я, как бой проходил-то.
Мне вдруг интересно стало, как они здесь дерутся. Типа разборок у них тут, наверное. Любопытно...
Но любопытно мне недолго было. Потому что громкий голос опять начал говорить:
— Благородный господин Аралон Крэссат от лица покровителя области Драф, лорда-демона Симмаархаала Нэга, вызывает на поединок тварей Срединного Мира, присутствующих здесь!
Мне показалось, что я оглох. Не, серьезно! Такая тишина наступила после этих слов, что я невольно прочистил горло, чтобы убедиться, что все еще слышу. Убедился, слышу, Лучше бы не слышал...
Мархаэоль слабо застонала и закрыла лицо ладонями.
— Что? — спросил я. — Хреново, да?
— Лорд-демон Симмаархаал Нэг нашел способ расквитаться, — проговорила она.
— И чё? — не понимаю. — Ну, поединок — плевать на него! Подумаешь — на бой вызвал! А мы болт забьем! Не пойдем, в смысле...
— Нельзя. — Мархаэоль отняла от лица ладони, и я увидел вдруг в глазах ее боль.
— Почему нельзя? — спрашивает Гнусь.
— Отказавшиеся от вызова сразу же теряют право на чье-либо покровительство, — поясняет Мархаэоль.
— То есть... получается... — До меня постепенно начинает доходить смысл. — Типа если мы не пойдем, нас тут же шлепнут? Не, норма-а-ально, да? Офигели они тут совсем?!
— Таковы правила Театра Колесниц, — упавшим голосом ответила Мархаэоль.
Так, думаю. Крындец нам наступил уже не полный даже, а наиполнейший. Полнее и не бывает.
Значит, та паучья рожа в таверне нас сюда специально отправила. Ну, это понятно — она же на лорда этого своего работает. Таверна «Мистраль» — она же в области, которую этот лорд держит. Вот хозяйка и выслуживается, сука.
Ладно, а нам-то чего теперь делать?
Я смотрю на Гнуся. Он — на меня.
— Чего, — говорит, — Прыжок, в таверне вроде бы, я так понял, этих сук замочить можно. Знаешь, схожу-ка я на бой с этим... с благородным господином, мать его... Ну-ка, дай-ка мне вот эту штуку... — И Гнусь принимается отбирать у Колобка один из его мечей. Колобок, видать, ошалел окончательно — криво
