— Нет, — ответила Мархаэоль.
Лицо Коновалова сделалось жестоким, на щеках заиграли желваки, глаза злобно прищурились.
— А чего же ты тогда? — прошипел он. — Злишь меня просто?
— Да, — равнодушно ответила Мархаэоль. — Злю. Просто.
— А я тогда — так вот, тоже просто...
Никто не успел ничего сообразить. И слова Коновалова стали понятны лишь тогда, когда он вскинул винтовку — но не в сторону Мархаэоль, а куда-то вбок — и не глядя выстрелил Прыжку прямо в живот. Прыжок даже испугаться не успел.
Только что Мархаэоль стояла рядом — и вот она уже непостижимым образом оказалась прямо перед Прыжком. Выстрел отбросил ее назад, и Мархаэоль налетела спиной на Прыжка. И сразу же вслед за этим произошло что-то странное.
Мархаэоль быстро вытянула вперед правую руку, и с ладоней ее сорвались десятки тоненьких золотисто посверкивающих иголочек. Они метнулись к Коновалову, вонзились ему в лицо...
Юрий взвыл страшным голосом, выронил винтовку и спрятал лицо в ладонях. Он почувствовал, как крошечные острия проникают под кожу, уходят глубже. Боль стала невыносимой, и Юрий заорал во все горло. А потом ему показалось, что в голове его что-то взорвалось. И он провалился в необъятную тьму...
В первый момент Прыжок испугался. Он едва ли не почувствовал, как пуля ударила Мархаэоль. Но потом он вдруг ощутил тепло ее тела, прислонившегося к нему, — даже сквозь куртку ощутил. И не тепло даже, а жар. И когда Мархаэоль обернулась к нему, он понял, что пуля не причинила ей никакого вреда.
Сейчас, в данную минуту, Мархаэоль выглядела очень необычно. То есть не сама Мархаэоль, а ее взгляд — бешеный хоровод красных искр метался в золотисто-желтых глазах. Черты лица ее заострились, стали какими-то дикими, нечеловеческими. Она рывком притянула Прыжка к себе и впилась в его губы поцелуем. Какое-то непонятное отчаяние сквозило в каждом ее движении, в каждом вздохе и взгляде. Прыжок оторопел и даже и не подумал отстраниться. Ему показалось, что от губ Мархаэоль исходит невыносимый жар. И через секунду он убедился, что это так и было на самом деле.
Они стояли словно в огненном коконе, пламя бушевало вокруг них, Прыжок кожей лица чувствовал прикосновение лепестков огня. Огонь этот проникал в самую душу, и у Прыжка было чувство, что этот огонь намерен поселиться там навсегда. Это пугало. Но этого же одновременно и хотелось.
А потом все внезапно закончилось. И Прыжок почувствовал: что-то изменилось и Мархаэоль стала какой-то другой, не такой, как раньше. Она отстранилась от Прыжка и посмотрела ему в глаза.
— Уйдем со мной, — прошептала она. — Уйдем ко мне, в Харамишат. Огненный Дворец будет твоим. Вея провинция будет твоей. И весь Срединный Мир.
— Знаешь, — медленно сказал Прыжок, — если бы ты сейчас этого вот типа не сказала...
Мархаэоль вздохнула.
— Я не понимаю тебя, — пожаловалась она. — Мы с тобой мыслим иначе. То, что нравится тебе, для меня почти всегда безразлично. То, что нравится мне, остается непонятым тобой. Я понимаю, что некоторых вещей нельзя говорить, но они кажутся мне естественными. И мне странно, что ты их воспринимаешь иначе, чем я...
Мархаэоль говорила. А Прыжок никак не мог отвязаться от всплывшего вдруг воспоминания: Огненный Дворец, холодный взгляд Мархаэоль Игнт, пылающее платье, нестерпимый и все усиливающийся жар...
«Игрушка», — подумал он.
И вдруг Прыжок почувствовал, что очень устал от всего этого. Он понял, что это отнимает у него силы. Возвращаться в Харамишат он не собирался. А в этом мире не было места для Мархаэоль. Он знал, что будет скучать по ней. Он знал (точнее сказать, ему бы очень этого хотелось), что и она будет скучать по нему. Но иначе нельзя. Иначе, рано или поздно, может случиться так, что Срединный Мир окажется под властью Харамишата.
И еще Прыжок вдруг понял, что Мархаэоль права. Что он действительно далеко не всегда правильно понимает ее слова и поступки. Для чего, например, было ей убивать Коновалова?! Ведь с его помощью она могла бы осуществить то, что не удалось ей осуществить при помощи Прыжка.
— Слушай, Мархаэоль. — В глазах Прыжка появился какой-то необъяснимый интерес. — Слушай, а на фига ты его замочила?
Краем глаза Прыжок заметил, что Катя поглядела на него как на ненормального.
— Не, серьезно! — сказал Прыжок. — Чё ты, а? Ну завалил бы он нас с Катькой! Этого сморчка бы ухайдакал! А ты бы ему потом предложила... — Прыжок замолчал, пристально глядя Мархаэоль в глаза.
Мархаэоль молча выдержала его взгляд. Хотя у нее самой глаза в этот момент злобно прищурились. Словно Прыжок своими словами как-то оскорбил ее, задел что-то личное, известное лишь им двоим.
— Ну? — вопросительно произнес Прыжок.
— Нет, — ответила Мархаэоль, не отводя от него взгляда.
— Почему?
— Или ты, или никто, — ответила Мархаэоль.
— Брось! — поморщился Прыжок. — Нельзя так привязываться к своей игрушке. Игрушки имеют свойство ломаться. И все такое.
— Я знаю, — спокойно ответила Мархаэоль. — Но это сейчас не важно.
— Уходи. — Голос Прыжка сделался неожиданно тихим. — Уходи, Мархаэоль. Я знаю, что тебе нужно...
— Быть с тобой, — ответила она.
— Нет. Тебе нужен этот мир.
— Для того, чтобы быть с тобой. — Голос Мархаэоль звучал как-то безжизненно.
— Разве иначе никак нельзя?
— Зачем говорить? — Она пожала плечами. — Ты все равно мне не веришь.
— Ты сама не веришь тому, что говоришь, — сказал Прыжок.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила Мархаэоль.
— Да, — сказал Прыжок. — Так будет лучше.
— Я уйду, — сказала она. — Но мы еще увидимся. И не раз.
— Как хочешь, — ответил Прыжок. — Может быть, со временем, когда я забуду...
— Ты не забудешь, — грустно улыбнулась она. -Ты никогда и ничего не забываешь.
Она поправила волосы и улыбнулась ему. А затем воздух вокруг нее задрожал. И Прыжок понял, что она уходит. Ему вдруг нестерпимо захотелось остановить ее, удержать, прижать к себе и не отпускать никуда. Но он не сделал этого. Ему захотелось окликнуть ее, сказать ей что-нибудь, попросить Мархаэоль остаться. Но он не сделал и этого тоже.
Прыжок молча смотрел, как тает в воздухе ее фигура, как бледнеют черты лица Мархаэоль. И когда она полностью исчезла, Прыжок сделал шаг, встал на то самое место, где только что была она, и провел по воздуху рукой. Словно бы желая убедиться в том, что Мархаэоль здесь больше нет.
— Ушла, — сказала Катя.
— Заткнись, — прошептал Прыжок сдавленным голосом.
Катя вздохнула и сочувственно посмотрела на Прыжка. Прыжок перехватил ее взгляд и помотал головой.
— Ничего не говори, — сказал он. — Пожалуйста...
— Друг мой! Поверь, что... — начал было Маркулий.
— И ты заткнись, старый хрен, — так же сдавленно пробормотал Прыжок и отвернулся.
Катя, осторожно ступая, подошла к нему и положила руку на плечо. Она понимала, что говорить с ним сейчас не стоит, но ей хотелось хоть как-то поддержать его. Катя догадывалась, что творится сейчас в душе Прыжка. И когда Прыжок дернул плечом, требуя убрать руку, она не обиделась. Только лишь повернулась к Маркулию, нахмурила брови и тихонько помотала головой, давая понять, чтобы тот не лез сейчас к Прыжку. Маркулий прикрыл глаза и кивнул.
И в этот момент прозвучал негромкий хлопок.
