глубокие тарелки, но они стоили дорого, и она не решалась истратить последние гроши.
Водрузив на плечо лёгкий пористый кувшин, Антонио вместе с матерью бродил по рынку. Несколько раз по пальцам они пересчитали оставшиеся деньги и в конце концов купили четыре тарелки. Это были глиняные тарелки, грубо выкрашенные в зелёный и коричневый цвет, со светлыми полосками.
Антонио слышал краем уха, что некоторые ремесленники в окрестных деревнях изготовляют такую глиняную посуду и сдают её оптом торговцам или же сами продают на рынке.
Тут-то и пришла в. голову Антонио блестящая идея. Мальчуган подумал: «Чем я хуже других? Не попробовать ли мне изготовлять глиняную посуду? Превосходное занятие, можно заработать и купить аккордеон».
Почему Антонио вбил себе в голову научиться играть именно на аккордеоне, неизвестно. Аккордеон казался ему самым солидным из всех музыкальных инструментов. Ещё бы! Блестящие клавиши с двух сторон и мехи, которые раскрываются, как огромная красная пасть. Приобрести аккордеон марки «Non plus ultra» казалось парнишке самым большим счастьем в этом мире слёз, и возможно, он был не так уже далёк от истины?!
Но как овладеть секретом изготовления глиняной посуды? Ведь только этот секрет мог открыть мальчугану тайну игры на аккордеоне!
Убедившись, что матери нет поблизости, Антонио подошёл к одному из торговцев - горбуну с добрым, приветливым лицом - и спросил, не знает ли он случайно какого-нибудь гончара.
- Как не знать, - ответил, улыбаясь, горбун. - Вот я, например.
Антонио, захваченный врасплох, смутился и не знал что сказать.
- Вы? - переспросил он.
- Да, я.
- Тем лучше! - воскликнул Антонио.
Он взял с прилавка пёстро раскрашенную женскую фигурку. На спине у неё выделялся небольшой выступ; это была свистулька.
- Нравится? - спросил горбун.
- Хм, как сказать, - ответил Антонио, - я ведь уже большой и не играю в игрушки. А где вы живёте?
- Во Флоридии, - ответил горбун. - Вообще-то я пекарь, но понемножку вожусь и с глиной, делаю из неё кувшины.
- Мне хотелось бы посмотреть, как вы работаете,- произнёс Антонио, будто про себя.
- А ты приходи ко мне во Флоридию, - любезно предложил горбун, - спроси пекаря Ореста, меня все знают.
- Спасибо, - сказал мальчуган и побежал догонять мать.
С трудом удалось Антонио найти предлог, чтобы отправиться во Флоридию.
Отец мальчика, помимо того, что обрабатывал хозяйские виноградники, занимался рыбной ловлей. В течение нескольких лет семья отказывала себе в самом необходимом, пока, наконец, не собрали деньги на лодку. Когда улов бывал удачным, отец отправлялся в Сиракузы продавать рыбу, уложенную рядами в деревянные ящики.
Обычно он погружал ящики в тележку, запрягал в неё ослика и пускался в путь. Длинношёрстные сицилийские ослики, хоть и маленькие, но смелые и выносливые. Их запрягают в тележки, которые, правда, не всегда столь живописны, как на видовых открытках, зато очень удобны.
Тележка отца Антонио Мессины была довольно красивой, однако давно не мешало бы подновить краски, смытые дождём и морской водой, вечно просачивающейся из ящиков. Однажды, после удачной рыбной ловли, отец погрузил ящики с рыбой и собрался ехать на рынок в Сиракузы.
Антонио вскочил на тележку, взял вожжи в руки и воскликнул:
- Папа, можно я поеду в Сиракузы?
- Ты ведь не умеешь продавать рыбу.
- Нет, умею, - возразил Антонио.
- Нет, не умеешь, - настаивал на своём отец.
Спор разгорался всё сильнее и сильнее.
- Ладно, так и быть, поезжай, - согласился в конце концов отец.
Антонио только этого и ждал; он дёрнул вожжи, ударил со всего размаху хлыстом, и ослик с такой силой рванулся с места, что ящики затряслись, а несколько самых бойких кефалей чуть не выскочили наружу.
- Антонио, советую тебе! .. - закричал вдогонку отец, но мальчик ничего не слышал, - он был на седьмом небе от счастья.
- Ринальдо! - крикнул Антонио, размахивая кнутом. Ослик навострил мохнатые уши.
- Учти, сегодня мы направляемся во Флоридию.
Ослик бежал рысцой, преисполненный рвения.
- Ринальдо! ты слышишь? Сегодня мы едем к горбуну!
Ринальдо поднял одно ухо кверху, другое опустил книзу, как будто ему действительно была понятна важность предстоящей поездки.
- Осторожно, шлагбаум! - воскликнул мальчуган. Ринальдо благоразумно остановился у первого шлагбаума, перед самым въездом в Сиракузы.
Не доезжая моста, Антонио дёрнул вожжи и повернул налево. Он затормозил перед рестораном «Бандьера», и тотчас же в дверях появился его давнишний приятель Карло.
Вдруг, откуда ни возьмись, вокруг тележки и Ринальдо собралась целая толпа ребятишек от четырёх до восьми лет, завзятых попрошаек.
Случись что-нибудь неожиданное, хотя бы небольшой затор в уличном движении, ребятишки - тут как тут. Маленькие оборвыши моментально сбегаются к месту происшествия, размахивают кулаками, толкают друг друга и возбуждённо кричат.
- Купишь у меня рыбу? - спросил Антонио приятеля.
Карло кивнул головой, слегка прищурив свои чёрные, узкие, как у монгола, глаза.
- Сколько заплатишь?
- Не бойся, не обману, - ответил Карло.
- Тогда давай выгружать. Эй, вы, проваливайте отсюда! - прикрикнул на малышей Антонио.
Ребятишки орали во всё горло, прыгали вокруг тележки и не думали проваливать.
Карло и Антонио перетащили ящики в большую чистую кухню. В огромном котле кипела вода для спагетти, а на сковороде поджаривались помидоры, - лучшей приправы для спагетти не найдёшь.
Карло отсчитал деньги своему другу, и они расстались.
Однако вместо того, чтобы возвратиться в Мардзамеми, Антонио вдруг повернул направо и взял курс на Флоридию. Ринальдо разволновался: перемена маршрута не предвещала ему ничего доброго; кто знает, в котором часу они теперь попадут домой.
Во Флоридии Антонио сразу же показали пекарню горбуна. Голова Ореста едва виднелась из-за прилавка; он продавал хлеб, и пекарня до отказа была набита людьми. Как только горбун заметил Антонио, он моментально узнал мальчика и обрадовался.
На длинных деревянных столах стояли формы, в них поднималось пухлое белое тесто, а в глубине так и пыхтела жаром большая квадратная печь допотопной конструкции.
- Сегодня хлеб печём на всю неделю, - сказал Орест, подходя к Антонио после того, как отпустил всех покупателей. Вместо себя за прилавком пекарь оставил маленького оборвыша с голодными глазами, питавшегося, по-видимому, одним только хлебом, который давал ему Орест, и в случае большой удачи помидорами.
Горбун провёл Антонио в комнату, смежную с лавкой. Здесь тоже была печь, только значительно меньшего размера. В ней обжигались изделия из глины.
- Там пеку, здесь леплю, вот и зарабатываю себе на жизнь, - сказал не без гордости горбун.
Он очень любил своё дело и говорил о нём с таким воодушевлением, что совершенно преображался.
