Землевладелец задумался, снова посмотрел на сигару, дым которой, похоже, занимал его. Он делал вид, что не обращает внимания на парня, тогда как на самом деле все время держал его на прицеле. Диого Релвас чувствовал его беспокойство. По всему видно, приказ каждый день ходить в форменной одежде тому был не по душе, но землевладелец понимал, что должен сбросить парня с пьедестала, на который сам же и возвел его. Пустое тщеславие возмущало Диого Релваса, хотя в то же время ему было приятно, что те, кто у него служит, кичатся принадлежностью к дому Релвасов. Ведь это своего рода оценка хорошего работника и согласия этого работника с хозяином.
Хозяин принялся ходить, но все время держал спину слуги в поле зрения. Почувствовав себя неловко, Зе Педро решил повернуться, но Диого Релвас удержал его:
– Стой так!
Релвас понимал, что, когда тот стоял спиной, он мог свободно наблюдать за ним, тогда как Зе Педро чувствовал себя скованно.
– Ты уже отослал на конюшню лошадь, на которой ездила англичанка? – неожиданно выстрелил в него Диого Релвас.
Зе Педро вздрогнул. Это не ускользнуло от зоркого хозяйского глаза.
– Да, сеньор, отослал, – ответил Зе Педро после минуты молчания.
– Сколько же времени ты держал ее на манеже?…
– Животное всегда, когда она на нем ездила, уставало… Не знаю, что за дьявол сидел в этой женщине…
Диого Релвас обернулся, видя поплывшую по лицу парня улыбку.
– Находишь это занятным?
– Нет, сеньор…
И он развел руками, точно испугался вопроса. Землевладельца вывело из себя поведение парня.
– Могу ли я узнать… Это не очень хорошо, но не заметил ли ты чего-либо между нею и моим внуком?
– Ничего…
Он продолжал спрашивать, явно чувствуя необходимость начатого разговора. И сверлил взглядом собеседника, выжидая, не отведет ли он свой.
– Ничего!.. А мне вот сказали, что ты много интересного можешь о ней рассказать. Что, это не так?…
Удивительная сухость связала язык Зе Педро, он задвигал губами и челюстями.
– Она каждый день бывала на манеже…
– Да.
– Мне было приказано за ней следовать.
– Кем?
– Барышней.
– Хорошо. Ты свободен.
Широким шагом объездчик лошадей двинулся к двери: было видно, что он хотел как можно скорей оказаться подальше от хозяина.
Но Диого Релвас задержал его.
– Послушай, Зе Педро! Позаботься о лошади, которую выбрала моя дочь, особенно внимательно. Я бы желал, чтобы она хорошо выглядела в Севилье. Может, жениха привезем оттуда. Если привезем, получишь премию.
Он подошел к парню.
– Что же касается англичанки, поройся в памяти. Мне ручались, что ты многое о ней знаешь…
– Должно быть, ручались те, кто хотел мне плохого, – пробормотал Зе Педро.
– Возможно.
Тут Диого Релвас положил на его плечо руку.
– Знаешь…
Он хотел было пригрозить ему тем же наказанием, которое обещал карлику, но взял себя в руки, подумав, что вспугнет дичь раньше срока, так ничего и не достигнув. Глаза парня ему не нравились.
И он отослал его прочь.
Подойдя к секретеру, он прочел им же самим составленную бумагу и вычеркнул первую фразу. Как известно, день начинается с утра. Потом он прочел следующее слово: Капитолина.
Дважды повторил он это имя, но уже тише и нерешительнее. «Так кого я зову к себе, отца или дочь? Или обоих? Нет, девушку нет, зачем она? Что я могу ей сейчас сказать?»
Диого Релвас закрыл окно и сел на софу. Он чувствовал себя неважно. Встал, запер дверь на ключ и растянулся на софе во всю длину, прикрыв ладонями лоб. К вискам ползла головная боль. Он стискивал их запястьями, стараясь преградить ей путь. В начале весны Диого Релвас всегда чувствовал себя истощенным, вернее, усталым. В ушах, точно маленькие молоточки, стучала кровь.
