и радикальных проявлениях мужского шовинизма.
Хэм ошеломленно вертел головой: он явно не понял ни слова, и даже Рыбин Гранат выглядел растерянным.
– Осмелюсь добавить, ваша светлость, – продолжал герольд, – преступления были совершены в разных местах, но практически в одно и то же время, и, поскольку статьи обвинения сходны, доктора де Ликти и Рул решили объединить их.
Принц-генерал кивнул.
– Обвиняемые, что вы можете сказать?
– Не виновен, ваша светлость! – твердо заявил Рыбин Гранат.
– Век воли не видать! – поддержал его Хэм.
– Что ж, не хотите по-хорошему, будет по-плохому, – зловеще произнес принц-генерал. – Обвинитель, излагайте дело.
Миранда Рул шагнула вперед, расправила и без того широкие плечи.
– Никто не станет отрицать, – провозгласила она, – что высочайшим достижением нынешних законов государства Ля Мой является защита прав тех, кто в иных, с позволения сказать, странах, повсеместно угнетен и оскорблен. И на это, на самое святое, посягнули прибывшие из отсталых, чтобы не сказать отстойных, мест наглые, самоуверенные угнетатели и фаллоцентристы! Рассмотрим первый эпизод. Распущенный юнец, обозначенный в документах следствия как Хэм, сегодня ночью, в районе храма Коренного Населения, в ответ на дружеское предложение, сделанное ему благородным дауном Вергилием Симплетоном, нанес ему повреждения средней тяжести и словесные оскорбления, которые я не решаюсь повторить из уважения к почтенной публике.
– Да этого пидора вообще надо к ближайшему дереву прибить ногами кверху! – вклинился Хэм.
– Подсудимый, вам не давали слова, и прошу занести в протокол, что вышеуказанный Хэм усугубляет тяжесть своей вины, призывая к порче деревьев. Итак, потерпевший Вергилий Симплетон, услышав гнусные термины, каковыми осыпал его преступник, лишился сознания, успев, однако, перед тем вызвать наряд городской стражи. В настоящее время он находится в госпитале святой Асты Лависты с тяжелейшим нервным срывом, и свои показания продиктовал судебному писцу, не в силах явиться в суд лично. Прошу также приобщить эти показания к материалам дела. Но еще хуже преступление, совершенное вторым обвиняемым, возраст которого позволяет отнести его к категории матерых рецидивистов. Уважаемая в нашем обществе почтеннейшая доктор Ньюэра подверглась гнусным домогательствам со стороны этого типа, привыкшего видеть в женщинах только рабынь своей похоти!
– Ну, Рыбин, не ожидала я от тебя… – пробормотала я.
И, словно в ответ на мои слова, Рыбин Гранат сказал.
– Осмелюсь заявить, госпожа обвинитель, я не домогался этой дамы. И в мыслях не имел!
Миранда Рул расхохоталась.
– Вам ни к чему трусливо отпираться! Ваш гнусный поступок наблюдало свыше десятка граждан Даун- тауна. Но прежде всего я прошу почтеннейший суд выслушать истицу.
– Доктор Ньюэра! – выкликнул герольд.
Как только в зале появилась потерпевшая, я безоговорочно поверила оправданиям Рыбина Граната.
Конечно, некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки, но мой попутчик не производил впечатления сильно пьющего человека.
Доктор Ньюэра была типичной уроженкой Даун-тауна в возрасте где-то между тридцатью и шестидесятью, с бесформенной фигурой, которую скорее подчеркивал, чем скрывал столь же бесформенный землистый балахон, украшенный в изобилии бахромой, вышивкой и стеклянными бусами. Возможно, это что-то символизировало, и отчасти напоминало вчерашние маскарадные костюмы участников праздничной процессии. Ее темные волосы были небрежно сколоты в пучок, на обвислых щеках наложен румянец, подбородки нервно вздрагивали. Нет, уродлива она не была, но чтоб Рыбин Гранат стал гнусно приставать к такой особе, после того как Милена Неможная шальвары с него чуть не насильно снимала? Я сильно озадачилась.
Миранда Рул обратилась к ней.
– Назовите свое имя и род занятий.
– Я, Стар Ньюэра, доктор природной медицины. У меня частная практика в районе городской оперы.
– Готовы ли клятвенно подтвердить свои показания?
– Здоровым Образом и Вечной Зеленью клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды.
– В таком случае, доктор, расскажите, что произошло с вами в ночь праздника защиты животных?
Необъятная грудь доктора колыхнулась от тяжкого вздоха. Посланцы летучих листков приготовились записывать.
– В ту ночь я пришла в гостиницу «Ночной улет»… – она замолчала, и обвинитель участливо спросила:
– Зачем вы туда пришли? Вас вызвали к больному?
– О нет. В этой гостинице есть нечто вроде клуба, где играют в дозволенные законом игры. И в свободное время я хожу туда играть. Как справедливо заметил его светлость генеральный принц, в нашей стране каждый волен играть, если это не нарушает права других граждан.
– Вы совершенно правы, доктор. Продолжайте. Находился ли обвиняемый среди участников игры?
– Да. Я обратила на него внимание, потому что он не принадлежал к завсегдатаям клуба.
