оборвалась, и я уже решила, что жизнь кончена.
Но датчики моего корабля засекли ее (продолжил Мейфлауэр), и я начал приближаться к ней, маневрируя на Анне Болейн. Через десять минут я уже видел Золушку и готовился к открытию воздушного шлюза, когда она вдруг достала лазерный пистолет и открыла беспорядочную стрельбу. Так мне, во всяком случае, показалось. Видите ли, раньше я говорил ей, чтобы она, завидев мой корабль, начала стрелять в нос. Корпус она бы не повредила, зато я смог бы точно установить ее местонахождение.
Но она стреляла чуть выше и левее, а так как находилась всего в нескольких сотнях ярдов, я не мог понять, что не так, пока до меня не дошло: она сигнализировала о появлении корабля пришельцев. Я развернул лазерную пушку и выстрелил за секунду до того, как пришелец выпустил в меня пульсационную торпеду. Корабль пришельца развалился, а обломки полетели к Золушке.
И тут я увидел, что сможет ее спасти. Направил лазерный луч на громадную скалу, прямо-таки астероид, который приближался к ней.
Она тут же все поняла и, вместо того чтобы избежать столкновения с астероидом, осторожными маневрами синхронизировала с ним свою скорость, чтобы сблизиться. Силы тяжести астероида, конечно же, не хватало, чтобы удержать Золушку, но двигался он быстро и, находясь перед ним, она не могла с него свалиться.
Он же своей массой прикрыл Золушку от осколков корабля пришельца, а тут и я смог подобраться к астероиду.
Никогда не думала, что воздушный шлюз может выглядеть, как рай (добавила Золушка), но этот точно выглядел, когда Никодемий открыл люк. Он стоял внутри и бросил мне канат. То есть попытался бросить, но в отсутствие силы тяжести вышло не очень. Тогда он дал мне знак оттолкнуться от астероида и «плыть» к нему. Я, конечно, едва не потеряла сознание от страха, но сделала все, как он хотел, и несколько мгновений спустя почувствовала, как его рука сжимает мою.
Последующие два дня мы охотились за оставшимися кораблями пришельцев, которые пытались убить меня. Пилоты на них были хорошие, но мой Никодемий превосходил их по всем статьям, так что в результате мы их нашли и уничтожили. А потом выбрались из Колец и вернулись сюда.
Как муж и жена (гордо изрек Мейфлауэр). Покажи им свое кольцо, дорогая.
* * *
— И кто вас поженил? — спросил Макс.
— Я, — ответил Никодемий Мейфлауэр.
— Ты не священник, — резонно указал преподобный Билли Карма.
— Но это мой корабль, а капитан корабля имеет полное право регистрировать браки.
— Жаль, — вздохнул Билли Карма. — Я бы зарегистрировал вас в лучшем виде за минимальное вознаграждение.
— Да, — кивнул Мейфлауэр, — но ты, возможно, поцеловал бы новобрачную, так что мне пришлось бы тебя убить.
— Святой Боже, но почему? — воскликнул Билли Карма.
Золушка ослепительно улыбнулась.
— По моему настоянию.
— Хорошо, что у вас под рукой оказалось обручальное кольцо, — заметил Макс. — Далеко не все люди заранее готовятся к столь знаменательному событию.
— В общем-то мы тоже не готовились, — ответил Мейфлауэр. — Но после того, как мы уничтожили корабли пришельцев и решили пожениться, я вытащил поврежденное радио из ее скафандра и сделал кольцо из деталей. — Он улыбнулся. — И теперь, взглянув на него, она вспоминает, как мы сражались плечом к плечу, и знает, что вместе мы непобедимы.
— До чего же благородная и трогательная история, — подал голос Могильщик Гейнс.
— По правде говоря, мы вернулись в «Аванпост», чтобы убедиться, что война выиграна, — продолжил Мейфлауэр. — Выпьем еще стаканчик-другой, а потом отправимся в свадебное путешествие. Все-таки у нас медовый месяц.
— И куда собираетесь? — спросила Мать Земля.
— Какая разница, лишь бы быть вместе, — ответила Золушка.
— Я слышал, Серенгети — отличная планета, — предложил Большой Рыжий.
— Планета-зоопарк? — переспросил Мейфлауэр.
— Да. Там собраны животные со всей галактики, только живут они не в клетках, а на свободе.
— Если он не придумает ничего лучшего, как весь медовый месяц смотреть на животных, значит, я ошиблась в выборе мужа, — вздохнула Золушка.
— Раз уж ты сама об этом упомянула, — подал голос Билли Карма, — скажу, что ты действительно ошиблась с выбором, и теперь тебе не остается ничего другого, как бросить его и убежать со мной.
— Теперь я понимаю, почему мы обратили в христианство обитателей стольких планет, — хмыкнул Большой Рыжий. — Ответа «нет» для этого человека просто не существует.
— Знаешь, что я тебе скажу, — повернулся к нему Бейкер. — Насколько мне помнится, я никогда не видел инопланетянина-евангелиста. Наверное, их боги не столь нуждаются в проповедниках, как наши.
— А как насчет вас, индейцы? — спросил Макс. — На кого похож ваш Бог?
— Понятия не имею, — ответил Сидящий Конь.
— Вы не знаете?
— Он по домам не ходит, — ответил Неистовый Бык.
— Могло быть и хуже, — заметил Макс. — Он мог выглядеть, как Билли Карма. Считает же он, что именно так выглядит наш Бог.
Мать Земля переводила взгляд с Билли Кармы на Катастрофу и обратно.
— Трудно поверить, что вы оба созданы по божьему подобию. — Она помолчала. — Если Бог действительно есть, скорее Он выглядит, как Катастрофа Бейкер.
— С чего ты так решила? — осведомился преподобный.
— Потому что я предпочитаю поклоняться Богу, у которого хороший вкус, — ответила Мать Земля. Помолчав, добавила: — Хотя, возможно, Он выглядит, как Золушка или Силиконовая Карни.
— Опять ты начинаешь нести эту сексистскую чушь! — взвился Билли Карма.
— В этом зале только один сексист, и это не я. — Мать Земля пожала плечами. — Ну, может, пять или шесть. — Она посмотрела на портрет Шестиглазой Салли над стойкой, словно увидела его впервые. — Включая Томагавка.
Маленький Майк Пикассо заулыбался.
— Видишь? Я же говорил тебе, что заказ на портрет Салли для «Аванпоста» надо отдать мне.
— Он получился бы менее сексистским, если б ее нарисовал ты? — спросил я.
— Может, и нет, — признал он. — Но выглядела бы она куда лучше. Я, скажем, сразу избавил бы ее от четырех глаз.
— Но у нее шесть глаз!
— Искусство не должно копировать природу, — ответил Маленький Майк. — Иногда его задача — улучшить природу.
— Но разве этим оно не входит в противоречие с истиной? — спросил Бард.
— Ты же веришь всем, кто рассказывает тебе о войне, не проверяя их слова, — ответил Маленький Майк. — Разве тут нет противоречия с истиной?
— Мы говорим о разном. История никогда не пытается улучшить природу.
— Нет… но твоими стараниями улучшается история.
— Я немного приукрашиваю ее, чтобы она не лежала в пыльной библиотеке или в пыльном компьютере, где до нее добирались бы одни академики, — оправдывался Бард.
— Я думал, академики только и могут, что с важным видом вещать не пойми о чем. Ты полагаешь, они действительно что-то читают?
— Дождливыми вечерами, когда их не приглашают на коктейль-пати, — ответил Бард.
— Ты уходишь от ответа, — не унимался Маленький Майк. — Я хочу знать, в чем этическая разница между моим портретом Салли с двумя глазами и записанными тобой рассказами о том, чего не было.
— Ты изменяешь ее внешность, — ответил Бард. — Это нечестно. Я же лишь приукрашиваю рассказы
