до него дошло, что рассуждения о гостях вряд ли кому-то интересны.
– Нет, к сожалению, – ответила Магда, – мы оба работали под прикрытием. Вам придется поверить нам на слово. Как бы смешно это ни звучало.
– Действительно, смешно. – Винченце тяжело вздохнул. – Ну, на слово я поверил уже несколько минут назад, когда согласился встретиться. Мне все это так осточертело… У вас есть что-то, что может пострадать от воды? Дело в том, что нам придется нырять.
– Теоретически мой мобильник водоустойчив… Алекс, твой кейс, с которым ты даже спишь в обнимку, водонепроницаем?
– Конечно.
– Тогда я на всякий случай помещу туда мобильник.
Алекс тоже решил не рисковать и убрал в кейс и свой коммуникатор. Поколебался и сунул туда же пистолет. Морская вода не пошла еще на пользу никакой технике, что бы ни говорила реклама о водонепроницаемости. Вслед за Винченце они протиснулись в еще одну нишу, более просторную. Остановились рядом с неким подобием лужи около метра в диаметре.
– Ныряем сюда. – Винченце показал на «лужу». – Это естественная труба в скале. То, что вы видите, – уровень моря. Двигаться надо сначала вертикально вниз… метра три. Потом вниз под углом еще метров шесть. Не бойтесь зацепиться за стены, все лишнее я давно стесал. Потом мы уткнемся в шлюз. По моим оценкам, трое должны там поместиться. Дальше – дело техники. Провентилируйте легкие, на слабаков вы не похожи, дыхание задержать сможете. Все поняли?
Магда с Алексом переглянулись. Не понять было трудно, но как-то не были они готовы к подводному путешествию.
– Поняли, – сказала Магда, – только… поплывем вслепую?
Винченце развел руки в стороны. Мимика у него была богатая, на лице явно читалось: «Виноват».
– Не учел, – сказал он, – извините. Я эту трубу и во сне проплыву, забыл, что другим может быть непросто. Но в шлюзе можно включить свет. Я так и сделаю, и вам всего несколько секунд придется двигаться в темноте.
Спустя некоторое время, пережив сильнейший приступ клаустрофобии (о подверженности которой он никогда не подозревал), Алекс приходил в себя на надувном матрасе в подводном жилище Винченце Сальвати. Рядом с ним отходила от аналогичного стресса Магда.
– Одежду можете снять и отжать. – Радушный хозяин возился с каким-то оборудованием. – Я покажу, где отжимать. Устраивайтесь поудобнее, сейчас мы побеседуем.
Мокрая городская броня доставляла неудобств куда больше, чем пропотевшая. Чертыхнувшись, Алекс разделся до трусов. После короткой паузы разделась и Магда, оставшись в нижнем белье.
– Вы связывались через мобильник с моей очень хорошей знакомой, – начал Винченце обещанную беседу. – Что с ней самой?
– С ней… – Магда немного помолчала. Приходилось быть честной, хоть это и травмировало собеседника. – То же, что и с остальными. Ее убили.
– Как это? Она же уцелела вначале.
– Скорее всего, она где-то засветилась. За ней стали следить. Ее убрал снайпер во время встречи со мной.
Винченце надолго замолчал. За это время Алекса посетило своего рода озарение. Дело обстояло совсем не так, как его описывала Магда, и она сама это прекрасно понимала. Следили не за подругой Винченце. Следили за Магдой, информацию о которой предоставили «кроты» из Европола. А на встрече первой решили убрать незнакомку, зная примерные пути отступления настырной полицейской. Но ученому все это знать было ни к чему, здесь Магда права.
– Жалко, очень жалко, – выдавил из себя Винченце, и в его до сих пор безупречном английском прорезался сильный итальянский акцент. – Она была… очень хорошим человеком. И… прекрасным специалистом.
– Я вам очень сочувствую, – сказала Магда, – вы потеряли близкого друга. Да. Но какова ваша история? Ведь все считают, что вы мертвы, погибли во время взрыва.
– Считаться мертвым – это значит иметь шанс выжить. – Винченце постепенно приходил в себя. – Очень просто догадаться: меня не было в лаборатории во время взрыва. И об этом никто не должен был знать.
– Можно подробней?
– Какая разница? Ну, хорошо, подробней. «Шерше ля фам», как говорят французы. Я был у своей подруги, жена не должна была знать о наших встречах, чтобы не получить кое-каких преимуществ при бракоразводной процедуре. Поэтому я затаился. Думал – на день-другой, до того, как сочиню хорошую версию. Потом Родригес вернулся от больной матери, и его такси расплющило прямо на выезде из аэропорта. Через несколько часов я узнал, что Фляйшмана застрелили в ресторане. Слишком много совпадений, я решил пока не воскресать. Потом погибли еще двое… Я серьезно поговорил с подругой, объяснил ей, что она – опасный свидетель, от которого захотят избавиться и уберут в первую очередь, если разболтает обо мне. Охота болтать у нее пропала, зато появился панический страх. Страх быть рядом со мной. Мне пришлось от нее уйти. А это место – оно создано, чтобы прятаться. Получается, что у меня было предвидение, когда я все здесь обустраивал.
– Предвидения – это хорошо. – Магда с любопытством повертела головой. – А что это за место?
Алекс успел несколько раз осмотреться. Ничего подобного он раньше в жизни не видел. Они находились в неком подобии невысокой, но просторной палатки из непрозрачного эластичного материала. Площадь основания с закругленными углами была около двадцати – двадцати пяти квадратных метров.
– Я увлекаюсь подводным плаванием, – Винченце заговорил после некоторой паузы. – Не на высоком уровне, баловство. В первый же день после покупки этого домика я решил обследовать берег. Мне казалось, что тут должны быть гроты. Я представлял, как сижу и медитирую в каком-нибудь из них под плеск волн. Нашел гроты, это там, где мы с вами встретились. А потом случайно обнаружил эту каменную трубу, через которую мы проплыли. На первый взгляд – ничего особенного. Но я подумал, а что, если там, где эта пещерка выходит в море, соорудить какое-то помещение? Чем не идеальное место для медитации? Полный отрыв от реальности.
– Вы все сделали сами?
– Я похож на супермена? Заказал работу подрядчику.
– Много народу знает про это место?
– Никто. Кроме подрядчика. Это небольшая фирма из Алжира. Сделали и забыли. Работали быстро, успели до вселения жены. У меня была забавная идея – удаляться сюда так, чтобы она не знала, дома установить камеры и отсюда видеть все, что происходит. Не успел. – Винченце помолчал. – Да, соседи засекли, что ведутся какие-то работы. Слева то ли босс мафии живет, то ли просто богатый параноик. Его охранники чуть не пристрелили моих алжирцев. Но они, по-моему, не догадались о подводной комнате. Я сказал, что мы укрепляем основание виллы.
– Я вижу, здесь имеется какое-то оборудование, – сказала Магда. – Что-то не похоже на отрыв от реальности.
– Да, – Винченце тяжело вздохнул и покрутил головой. Развел руки в стороны, словно пытаясь показать жестами свое бессилие. – Как ни старайся оторваться от реальности, она тебя всегда догоняет. И напоминает о себе очень жестоко. Поначалу здесь ничего не было. Я обдумывал дизайн… но потом мне стало не до медитации. Я почувствовал, что с моим последним проектом что-то нечисто.
– Не слишком ли много предчувствий? – спросила Магда с безразличным видом, но Алексу показалось, что за этим «безразличием» что-то крылось. Да он и сам насторожился. Возможно, сидящий на дне морском «сверхчувствительный» ученый не так прост, как кажется. Если неизвестное лекарство такое замечательное, что слава о нем дошла даже до вампиров, то почему бы Винченце Сальвати, как одному из соавторов, не избавиться от напарников? Денег у него достаточно, чтобы нанять через посредников хоть нигерийцев, хоть кого угодно. А самому отсидеться в этом убежище и потом прибрать все к рукам.
– Вы считаете, что у меня паранойя? – похоже, Винченце истолковал слова Магды немного по-другому. – Я бы на это не поставил. Пять разводов и судебная тяжба из-за «Коктейля» кого угодно сделают сверхчувствительным. Я уже давно заподозрил неладное.
