недостало отваги (и каковые она как пить дать сейчас с радостью выделывает с Фаллико в эту самую секунду), еще один – за последний выигранный заезд Пролета (разумеется, если он в самом деле выиграл хоть один заезд в туманном, отдаленном прошлом; вполне может быть, что он восемнадцать раз отставал на самый волосок) и еще – за год, наконец-то дотащившийся до завершения.
Он уж хотел было помянуть горькой чашей утраченные тапочки, когда вдруг узрел стоящего перед столом зеленого человечка и с восхищением объявил:
– Ты просто прелесть! А где же розовые слоны?
– Джон Джастин Мэллори?
– Прежде ваш брат не разговаривал, – пожаловался Мэллори. – Обычно вы сидите вокруг, распевая «Санта Лючия». – Он с прищуром огляделся. – А где остальные?
– Пьяны, – с отвращением бросил эльф. – Так дело не пойдет, Джон Джастин. Совсем не пойдет.
– Остальные пьяны?
– Нет. Вы пьяны.
– Разумеется. Потому-то я и вижу зеленых человечков.
– Я не человек. Я эльф.
– Как заблагорассудится, – пожал плечами Мэллори. – По крайней мере ты маленький и зеленый. – Он снова оглядел комнату. – А где слоны?
– Какие еще слоны? – не понял эльф. – – Мои слоны, – сказал Мэллори, словно втолковывал очевидный факт туповатому ребенку. – Кто ты и что тут делаешь?
– Мюргенштюрм.
– Мюргенштюрм? – переспросил Мэллори, нахмурившись. – По-моему, он этажом выше.
– Нет. Это я Мюргенштюрм.
– Присаживайся, Мюргенштюрм. Можешь сделать глоточек перед тем, как пропадешь. – Мэллори прикинул, сколько осталось виски. – Крохотный глоточек.
– Я здесь не ради выпивки, – отрезал Мюргенштюрм.
– Благодарение небесам за маленькие одолжения, – пробормотал Мэллори, поднося бутылку к губам и осушая ее. – Лады, – он швырнул пустую бутылку в корзину для бумаг, – я закончил. А теперь можешь петь свою песню, плясать свой танец или сделать, что ты сам собирался, и уступи место слонам.
Мюргенштюрм состроил недовольную гримасу.
– Надо протрезвить вас, и побыстрее.
– Если ты это сделаешь, то исчезнешь, – возразил Мэллори, осовело уставившись на него.
– И почему это должно было свалиться на меня в канун Нового года? – проворчал эльф.
– Наверное, потому, что вчера было тридцатое декабря, – рассудительно заметил Мэллори.
– И почему пьяница?
– Эй, попридержи коней! – воскликнул Мэллори. – Может, я и пьян, но я не пьяница!
– Без разницы. Вы нужны мне сейчас, а работать вы не в состоянии.
– А я-то думал, что это ты нужен мне, – проронил озадаченный Мэллори, сосредоточенно нахмурившись.
– Быть может, зоологии профессор… – пробормотал Мюргенштюрм под нос.
– Смахивает на первую строчку лимерика. Эльф испустил вздох смирения.
– Времени нет. Или вы, иль никто.
– А это напоминает скверную песню про любовь. Подойдя к столу, Мюргенштюрм ущипнул Мэллори за ногу.
– Ой! Какого черта?!
– Чтобы доказать, что я здесь на самом деле, Джон Джастин. Вы мне нужны.
Мэллори воззрился на него испепеляющим взором, потирая ногу.
– Где это слыхано о столь наглых и спесивых галлюцинациях?!
– У меня есть для вас работа, Джон Джастин, – заявил эльф.
– Найди кого другого. Я оплакиваю свою утраченную юность и прочие элементы моего прошлого, как реальные, так и воображаемые.
– Это не сон, не шутка и не белая горячка, – с пылом произнес эльф. – Я крайне остро нуждаюсь в помощи профессионального сыщика.
Пошарив в ящике стола, Мэллори выудил потрепанный том «Желтых страниц» и швырнул его на стол.
– А в городе семь, а то и восемь сотен детективов. Пошелести страницами.
– Все остальные или уже заняты, или празднуют, – заявил Мюргенштюрм.
– Ты хочешь сказать, что я единственный распроклятый детектив во всем Нью-Йорке, торчащий в своей конторе? – с недоверием спросил Мэллори.
