благотворительность?
– Если бы и не сказал, я понял бы это сам, взглянув на ваши игрушки. – Каин кивнул в сторону произведений искусства инопланетных цивилизаций, в изобилии представленных в пентхаузе.
– Я коллекционер. – Стерн самодовольно улыбнулся.
– Так я и понял.
– Вы еще не сказали мне, мистер Каин, чем вы занимаетесь.
– Я тоже коллекционер.
– Правда? – оживился Стерн. – И что вы коллекционируете?
– Людей.
– Да уж, тут есть где развернуться. Только в отличие от моих экспонатов ваши с годами не прибавляют в цене.
– Есть один, который прибавляет.
– Значит, вы хотите поговорить о Сантьяго. – В голосе не слышались вопросительные интонации.
Каин кивнул:
– Именно так. Вы единственный, кто его видел.
Стерн рассмеялся:
– Его организация раскинулась по всей галактике. Неужели вы думаете, что его агенты никогда не видели своего босса?
– Позвольте внести уточнения. Вы – единственный, знакомый мне человек, который его видел.
– Вот это ближе к истине, – согласился Стерн. Его сигара потухла, и он щелкнул пальцами. Одна из фейли немедленно подошла с зажигалкой, подождала, пока он вновь раскурит сигару, вернулась к стене. – Превосходная зверушка, – прокомментировал Стерн. – Верная, обожающая и не способная произнести ни звука. Такими достоинствами не обладала ни одна из женщин, с которыми мне доводилось встречаться. – Он одарил фейли нежным взглядом. – Милая, безмозглая крошка! Так перейдем к делу, мистер Каин. Вы желаете поговорить о Сантьяго.
– Совершенно верно.
– И, разумеется, готовы заплатить?
Каин кивнул.
– Есть такое выражение, мистер Каин: разговор не стоит денег. Я надеюсь, вы придерживаетесь иного мнения.
– Я полагаю, что платить надо, сколько стоит товар, – ответил Каин.
– Великолепно! Полностью с вами согласен.
– Правда? – сухо осведомился Каин. – А я вот готов поспорить, что за все это, – он обвел рукой комнату, – не уплачено ни цента.
– За все уплачено, – усмехнулся Стерн. – Возможно, не деньгами, но горем, страданием и даже жизнями. То есть более дорогим, чем клочками разноцветной бумаги.
– Незаменимых нет. Да, возможно, у них были мужья, жены, дети, но кто они, как не пешки в моей игре, которая для меня куда важнее любого из них. В этом вы, несомненно, полностью со мной согласитесь, поскольку ваша профессия – обрывать человеческие жизни.
– Я ценю жизни, которые обрываю, несколько выше, чем вы. И власти предержащие со мной в этом солидарны.
– Мы вновь вернулись к соотношению цены и стоимости, – покивал Стерн. – Думаю, что за продолжение нашего разговора, мистер Каин, я возьму с вас пятнадцать тысяч кредиток.
– За это я хочу получить несколько больше, чем приметы человека, которого вы видели двадцать лет тому назад, – ответил Каин. – Я хочу знать название и местоположение тюрьмы. Я хочу знать, когда вы попали за решетку, каким именем пользовался тогда Сантьяго.
– Ну разумеется! – воскликнул Стерн. – Неужели я похож на человека, который будет что-то скрывать, мистер Каин?
– Не знаю. А вы что скажете?
– Такое просто невозможно!
– Как приятно услышать такие слова.
– Я рад, что мы так легко находим общий язык, мистер Каин. А теперь позвольте взглянуть на ваши денежки.
Каин достал бумажник, отсчитал требуемую сумму, протянул купюры Стерну.
– Насколько мне известно, в сердце Демократии наличные не в ходу. Но как приятно держать деньги в руках. Я рад, что до Пограничья не дошли тамошние порядки. – Он пересчитал купюры, знаком подозвал фейли, отдал ей деньги. – Сохрани их для меня, милая. – Стерн кивнул и не отрывал от фейли взгляда, пока та шагала к стене. – Очаровательная крошка! – пробормотал он. – Очаровательная!
– Мы говорили о Сантьяго…
– Действительно, говорили. – С видимой неохотой Стерн оторвал взгляд от фейли и повернулся к
