систему Демократии. Вот Демократия и дает знать Бортаи, что делать этого больше не следует. – Лицо Сантьяго закаменело. – А в итоге более полутора сотен детей могут умереть от голода.
– Когда мне уезжать?
– Если вы таки полетите туда, то через неделю. Предоставим компаньонам Кчанги возможность честно рассчитаться с нами.
– Но времени практически не останется. Как только я получу деньги, вам придется сразу же покупать продовольствие и отправлять его на Бортаи.
– Я знаю. Но выждать стоит на случай, что в организации Кчанги найдется человек, с которым мы и дальше сможем вести дела. А если нет, мы покажем им, что ждет тех, кто пытается обмануть Сантьяго.
– А если они вернут деньги?
– Что ты можешь предложить, Хасинто? – спросил Сантьяго.
– Зета Пиум, – неуверенно ответил Хасинто.
Сантьяго покачал головой:
– Слишком рискованно.
– А чем интересна Зета Пиум?
Сантьяго долго смотрел на охотника за головами, но потом ответил:
– Флот строит крупную базу на четвертой планете звездной системы Зета Пиум. Мы получили о ней любопытную информацию. Снабжение всего сектора Квантермайн будет организовано через компьютерный комплекс на Зета Пиум Четыре и расположенные там же склады.
– И?..
– Если уничтожить компьютерный комплекс, потребуется не один месяц, чтобы привести в порядок всю документацию, – объяснил Хасинто. – Оружие не будет поступать по назначению, матросы и офицеры останутся без жалованья, никто не сможет купить даже пластмассовой чашки для кофе, пока бухгалтеры не смогут определить, сколько денег у кого на счетах. – Он помолчал. – А винить в этом будут кого угодно, только не Сантьяго. Он же преступник – не революционер.
– Все знают, кто несет ответственность за рейд на Эпсилон Эридани, – возразил Каин.
– Но там речь шла об ограблении. Налетчики лишили флот груза золота. А уничтожение компьютерного комплекса на Зете Пиум Четыре вроде бы не принесет никакой прибыли. А потому не будет ассоциироваться с Сантьяго.
– Как охраняется компьютерный комплекс?
– Надежно. Поэтому я и не хочу нападать на него, хотя Хасинто и не терпится.
– Но подумайте о тех жизнях, которые мы спасем, на два месяца дезорганизовав снабжение флота! – воскликнул Хасинто.
Сантьяго повернулся к нему:
– В аргументах должны преобладать факты, а не эмоции. Вероятность успеха очень мала.
– Но…
– Мы не можем участвовать в каждой битве, – прервал его Сантьяго. – Наша задача – проводить значимые акции, а не умирать в надежде, что мы не останемся неотомщенными. Вопрос закрыт. – Он посмотрел на Каина. – Какой ваш второй вопрос, Себастьян?
– Не столь существенный.
– Это хорошо. Один существенный вопрос до обеда – уже много. Так что вы хотите узнать?
– Меня заинтересовал ваш шрам.
Сантьяго вытянул правую руку, всмотрелся в S-образный шрам на тыльной стороне ладони.
– Конечно, хотелось бы рассказать героическую историю его появления, но правда более чем прозаична: мальчиком я ловил рыбу и поймал на крючок свою правую руку.
– Мне казалось, что шрам остался от удара ножом.
Сантьяго хохотнул:
– К сожалению, нет. Так не пора ли нам сесть за стол?
– Я еще не задал второй вопрос.
Сантьяго недоуменно взглянул на охотника за головами:
– Простите! Так что хотели бы о нем знать?
– Почему вы оставили его? Это единственная примета, по которой вас могут узнать вне Тихой гавани. Почему вы не избавились от него, когда делали пластическую операцию?
Сантьяго еще раз взглянул на руку, рассмеялся:
– Понятия не имею. Скорее всего просто забыл сказать о нем хирургу. Так привык, что перестал замечать.
– Надеюсь, вы надеваете перчатки, когда путешествуете инкогнито.
– Перчатки я надеваю всегда. Я родился в Демократии. Отпечатки моих пальцев где-то да есть. По этой же причине я ношу контактные линзы, искажающие ретинограмму. – Он поднялся. – Идем обедать?
