– Я просто старался вас развлечь. – Тервиллигер собрал карты, сунул колоду в карман. – Так что у нас получается?
– Ты должен мне порядка двух тысяч кредиток.
– Расписка вас, наверное, не устроит?
Каин улыбнулся:
– Пожалуй что нет.
– Могу я еще раз сварить кофе из той банки, что мы открыли сегодня? – Тервиллигер направился в камбуз. – Хорошо, что вам не надо привозить их живыми. Этот корабль не рассчитан на пассажиров. – Он нашел банку с кофе.
– Много не сыпь, – предупредил Каин. – Это дорогой кофе.
– По вкусу чувствуется, что дорогой. Откуда он, с Белора или Канфора?
– Из Бразилии.
– Никогда о ней не слышал.
– Есть такая страна на Земле.
– Я пил кофе с Земли? Фантастика. Вы принимаете гостей по высшему разряду, Птичка Певчая.
– Благодарю… но повторяю еще раз, моя фамилия – Каин.
– Я как раз собирался об этом спросить. Если судить по голосу, вы не певец. С чего Черный Орфей прозвал вас Птичка Певчая?
– Потому что меня зовут Себастьян Найтингейл Каин. Ему очень понравилось мое второе имя, но я попросил не упоминать его. Он понял меня не совсем так, как мне хотелось бы.
– Кстати, Черный Орфей часто несет всякую чушь. Вот и про меня написал бог знает чего. Я же самый тихий, самый дружелюбный человек во всей галактике.
– Но вот фраза о том, что ты заложил душу, возражений, я вижу, не вызывает.
Тервиллигер рассмеялся:
– Да ведь человек, прибывая в Пограничье, первым делом избавляется от души. Лишняя ноша, ничего более.
– Карточные проигрыши сделали из тебя циника.
– Карты здесь ни при чем, – ответствовал Тервиллигер. – Таковы факты. Вы убиваете людей, чтобы заработать на жизнь. А где бы вы были, сохранив душу?
– Наверное, вернулся бы на Силарию, – задумчиво ответил Каин.
– Это планета, где вы содействовали победе революции?
– Одна из.
– Странно, что вас затянуло в революцию. Что бы ни обещал человек, рвущийся к власти, получив ее, он становится точно таким же, как его предшественник.
– Тогда я был очень молод.
– Сложно мне представить вас бездушным юношей.
Каин хохотнул:
– Не бездушным – идеалистичным.
– Ну тогда все в порядке. В Пограничье полным-полно жаждущих изменить жизнь к лучшему. Разумеется, для всех.
– Того же хочет и власть, – сухо ответил Каин. – Остается надеяться, что кто-то да знает, как это сделать.
– Если разговор и дальше пойдет в таком ключе, вы убедите меня, что еще не изжили остатки идеализма.
– Об этом можешь не беспокоиться. – Каин уселся поудобнее, уперся ногой в перегородку. – С тех пор много воды утекло.
Тервиллигер подошел к обзорному экрану (сие после отлета с Порт-Этранжа он проделывал регулярно, с периодичностью в несколько часов), убедился, что Человек-Гора не сел им на хвост.
– Между прочим, – Тервиллигер разлил кофе, передал чашку Каину, – вы так и не сказали мне, как стали охотником за головами.
– Двенадцать лет я был террористом. И ничего не умел, кроме как убивать.
– Неужели? – усмехнулся Тервиллигер. – А я-то думал, что в охотники вас привела вера в справедливость и неизбежность наказания.
Каин похлопал по бластеру, что висел у него на бедре.
– Я научился пользоваться этой штуковиной, потому что верил в правду, честь, свободу и прочие благородные слова. Двенадцать лет я боролся за них, а потом остановился, оглянулся, посмотрел на результаты. – Он помолчал. – Теперь я верю только в крепость руки и зоркость глаза.
– Я и раньше встречал разочаровавшихся революционеров, но вы первый, кто боролся за идеалы забесплатно.
