«крыша». Моя «крыша» – Шахворостов.
– Э-э, ты, наверное, ни разу гостей в офисе не встречал? Новенький, да? Эта «криша» Шахворостов под нашей «кришей», а потому, когда я отсюда выйду…
Малик говорил еще долго и много. Кряжин подошел, ткнул каблуком дверь и попросил вывести в туалет. Это был условный сигнал для дежурного, что дело сделано. Кряжина сводили «в туалет», а через четверть часа вывели «для разговора». Больше он с Маликом не виделся.
– Сидельников опустится на святую землю Мининска через полтора часа, – доложил советнику Тоцкий, чувствующий себя виновным за то, что это «важняк» набрал на тело клопов, а не он.
И это был первый в истории Мининска случай, когда гостя из Москвы вели в сауну не для взятки, а для дезинфекции.
Глава одиннадцатая
Установить местонахождение женщины, заказавшей в номер пиво и рыбу, оказалось невозможным. Заказ поступил в начале двенадцатого, горничная Маша его выполнила, и при проверке книги гостей Тоцкому стало ясно, что гостья триста четвертого номера въехала в гостиницу в половине девятого вечера, а покинула ее в начале восьмого утра.
«Марьясова Вера Александровна» – значилось в книге. Проставлено время прибытия и время убытия.
Марьясовой Веры Александровны в Мининске не значилось. Не значилось этого имени и в списках пассажиров, прибывших в город воздушным транспортом. И в списках прибывших железной дорогой тоже. Фантом, растворившийся в северном ветре областного центра.
Допросы и разговоры по душам с персоналом гостиницы также не дали никаких результатов. Марьясову никто не видел, не слышал. Между тем именно ей горничная Маша Райс доставила в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое сентября пиво «Гессер» и кету. Сразу после чего была отчислена из штата.
Кряжин сидел в парилке, со злорадством думал, как из его искусанного тела вытравливается попусту потраченный клопами яд, и пытался понять, как могло случиться невероятное исчезновение из номера дамы, любительницы чтения. Когда советника «пересаживали» из камеры Зазаева в камеру Малика, он велел Тоцкому проверить все симпозиумы, слеты бардов, искусствоведов, студентов, эндокринологов и архитекторов, которые могли бы иметь в Мининске место и на которых могли бы присутствовать участники, приехавшие в областной центр своим транспортом.
Но к выходу Кряжина на «волю» майор выяснил, что двадцать третьего и двадцать четвертого сентября в Мининске был только один слет, и зарегистрирован он был в отделе ГУВД области как незаконное собрание вегетариански ориентированных «зеленых». Понятно, что женщина, поедающая рыбу под пиво, участницей этого собрания быть не могла.
Таким образом, к концу двадцать седьмого дня сентября месяца Кряжин владел информацией по преступлению, обозначенному в расследуемом им уголовном деле как убийство Резуна Константина Игоревича, в следующем объеме.
Есть труп самого губернатора, и нити преступления ведут в Мининск. В этом городе на берегу Енисея действует исполняющий обязанности главы области Шахворостов. И новый губернатор, как уже можно было убедиться, вполне устраивает организованное преступное сообщество, возглавляемое неким Русланом Хараевым. В свое время Резун не сумел поддержать интересы этого сообщества. Это то, что касается предполагаемой причины убийства.
Что же касается очерченной группы лиц, то их количество и степень участия прямо-таки наталкивают на мысль, противоположную версии о заказном убийстве, связанном с профессиональной деятельностью Резуна.
Он найден в постели нагим, с золотым украшением, не снятым с шеи, однако карманы его одежды вывернуты, а кейс демонстративно пустует. В гостинице «Потсдам», где нашел свою смерть губернатор, на момент преступления находились странные кавказцы и один человек «из славян». Их видела Майя, горничная. Что они делали там и как их присутствие связано с Резуном, неизвестно. Зато Майя хорошо помнит скрип двери триста семнадцатого номера и голос светловолосого, которого Резун нехотя запустил к себе.
Есть Яресько, отправленный в Питер, который на допросе признался в том, что владелец и управляющий гостиницей Занкиев частенько устраивал в «Потсдаме» приют для сомнительных лиц кавказской национальности. При этом так же частенько случалось, что даты посещения гостиницы совпадали с производимыми в Москве и ее окрестностях террористическими актами. Кряжин по этому поводу в Москву уже отзвонился, но из полученных на данный момент сведений следовало, что управляющий Занкиев исчез так же внезапно, как и участник процесса государственный обвинитель Пуштин.
Чеченцы, дама, пахнущая копченой рыбой, светловолосые русичи, располосованное горло… Слишком сложно все для банального устранения одного периферийного губернатора. Кряжин сталкивался с такой системой сложностей постоянно, и каждый новый случай вновь упирал его в аналогичную проблему.
Однако всякий раз, когда в руки Кряжина попадала частичка истины – не часть достоверной информации, а именно догадка, всегда отлетали в сторону мелочи, заводящие раздумья в тупик. И картина становилась простой до неприличия. В такие мгновения порою даже бывало стыдно, что он не понял этого раньше. Расследование таких дел шло по привычной канве: много мелочей, мешающихся под ногами, как крысы в сыром подвале, и множество версий, одна невероятнее другой. Ничего удивительного в этом не было, потому что Кряжин расплетал сети, которые перед этим плели те, кому очень хочется игру выиграть, и свободу сохранить, и жизни не лишиться.
Кряжин прошел все ступени следственного бытия, от следователя районной прокуратуры во Владимире до «важняка» в Москве. Он знал, как бывает порою трудно отрешиться от правил прокурорских игр и сохранить элементарную порядочность. Это лишь кажется, что она элементарная. На самом же деле, когда проходят годы, выясняется, что пренебрежение такой элементарностью превращает нормального человека в элементарную сволочь. Таких именуют «двухвостками», и процесс превращения, как правило, не занимает много времени. «Двухвостки» выполняют ту часть прокурорских игр, за которую ни один принципиальный порядочный юрист от прокуратуры не возьмется. Их дело – «заворачивать» уголовные дела с реально существующими фигурантами в «отказные» материалы и осуществлять в рамках своих полномочий иные действия, назвать которые законными никак нельзя. Эти управляемые руководством «двухвостки» не брезгуют выполнением сомнительных указаний по делам, им предлагаемым для проведения «доследственных проверок» и «расследования». Они лишь сидят и ждут, какое указание поступит сверху. Юрист третьего класса, проще говоря – почти студент, оказавшись впутанным в интриги сильных мира сего и ведомый подловатым начальством (говорят, и в прокуратурах встречаются нечистые на душу руководители), один раз прогнувшись под незаконное указание сверху, остается прогнутым на всю жизнь.
Кряжин эти игры прошел давно. Дважды, в пору становления, его отстраняли от должности за отказ выполнять откровенные «заказухи» и дважды возвращали на прежнее место по решению суда.
Он мог прямо сейчас (в отличие от юных коллег, у него, право слово, хватало на это опыта) завернуть дело, крепко затянуть на нем тесемки и бросить на полку с надписью: «Глухари». Но Кряжин не сделал бы этого по двум причинам. Во-первых, не по-человечески это, не по-мужски. Во-вторых, у него в кабинете не было такой полки. Хотя никто бы и не упрекнул, если бы после стольких удачных расследований он одно дельце «прихерил» бы под нераскрываемое. Мало, что ли, их, нераскрытых, губернаторов, министров да депутатов?
Расследование уголовных дел с намеком на «чеченскую» версию предполагает наличие в кабинете каждого следователя по особо важным делам полки с запылившимися делами. Но Кряжин сидел в сауне, осторожно вдыхал горячий и сухой пар и вспоминал последние события, связанные с уходом в лучший мир глав администраций областей без желания последних. Некоторое время назад над глухой тайгой потерпел крушение вертолет с губернатором одной из сибирских областей. Губернатор решил облететь область и положить в упор лежа тех, кто не до конца понял его приказы. Не случилось. Судебные тяжбы длятся по сей день по причине того, что трудно установить вину кого-либо, кто мог бы оказать какое-то влияние на движение лопастей над губернаторским вертолетом. Но лопастями управляли летчики, а потому… Но адвокаты с такой постановкой не согласны. Точнее – с приговором суда, что по сути одно и то же.
