желания коснуться меня. Наконец я вспомнил, что это знак приветствия, пожал руку и произнес на диалекте Равных:
— Совершенно верно. А вы — мистер Венциа. Я вас помню по аукциону искусств.
— Зовите меня Рубен, — непринужденно сказал он. — Угостить вас чашечку кофе?
— Я неспособен усваивать кофе, — объяснил я.
— Выберите, что захотите, — сказал Венциа. — Мне хотелось бы с вами побеседовать.
— Вы очень добры, мистер Венциа.
— Рубен, — поправил он меня.
— Рубен, — повторил я. — Однако должен вас предупредить, что я питаюсь в ресторанах, которые обслуживают не-людей.
— Ну и прекрасно, — сказал он, делая шаг к выходу. — Идемте.
— Я ни разу не видел человека ни в одном из них, — продолжал я.
— Хотел бы я посмотреть, как они меня не пустят.
— Хорошо, тогда идемте.
— Я вас не видел почти два месяца, — заметил он, когда мы вышли на свежий воздух. — Были на других планетах?
— Да, — ответил я, как всегда, предпочитая обычный тротуар движущейся дорожке. — Хотя не могу представить, почему вы ожидали увидеть меня, даже если бы я остался на Дальнем Лондоне. В конце концов, мы встречались всего лишь один раз.
— О, те, кто занят одним делом, как правило, сталкиваются друг с другом, особенно на такой малонаселенной планете, как Дальний Лондон, — он помолчал. — Как вам понравилась Нью Родезия?
Я замер, как вкопанный и удивленно посмотрел на него.
— Откуда вы знаете, что я летал на Нью Родезию? — спросил я.
— Пошевелил мозгами, — ответил он и сделал жест рукой, приглашая двигаться дальше. — Так мы идем?
Дальше я шел молча, размышляя над его последним замечанием и чувствуя себя очень неловко под любопытными взглядами, которые мы привлекали. Нечеловек в человеческом мире всегда объект любопытства, порой — насмешек, но человек, идущий рядом с одним из нас… это настолько не укладывалось ни в какие рамки, что зеваки даже не пытались скрыть свое неодобрение и неприязнь. Мне стало не по себе, и я предложил Венциа пойти впереди или сзади меня, чтобы привлекать меньше внимания.
— Пусть глазеют, — сказал он, пожав плечами. — Мне безразлично.
— Это вас не беспокоит? — удивился я.
— С чего бы? — ответил он. — Если им нечем занять время, это не моя забота.
И мы пошли дальше, а я размышлял над его ответом, типично человеческим, с беспечным пренебрежением к мнениям или благополучию Стада. Миновав два квартала, мы подошли к одному из ресторанов, которые я регулярно посещал, и я ввел его внутрь.
— Здесь несколько уныло, вам не кажется? — заметил он, оглядывая пустые столы и морща нос от мириад атаковавших нас запахов. — Может быть, зайдем в местечко поприличнее? Я угощаю.
— Действительно, для еды есть более приятные места, — согласился я, чувствуя по реакции посетителей и официантов, что и здесь мы были предметом усиленного интереса, — но мне не разрешается туда заходить.
Кроме того, в этом ресторане обычно много посетителей, а я нахожу это приятным.
— Вам нравится толпа?
— Да.
Он пожал плечами и махнул официанту.
— Пусть будет по-вашему. Закажем столик.
Подошел официант, бледно-голубой трехногий бемарканин.
— Вы совершенно уверены, что желаете обедать здесь, сэр? — спросил он Венциа.
— Честно говоря, совершенно уверен, что не хочу, — ответил Венциа с брезгливым выражением. — Но нам с другом нужен столик. И поживее.
У бемарканина запылали ноздри — эквивалент гневного взгляда — будто я портил репутацию его заведения, явившись сюда с человеком. Он повел нас к столу в самой глубине ресторана, где нас не было видно от входа.
— Не годится, — сказал Венциа.
— Разрешите спросить, почему, сэр? — осведомился бемарканин.
— Взгляните, — сказал Венциа. — Стулья не для людей. Чтобы сесть, я должен быть ростом четыре фута и с хвостом. Никуда не годится.
Бемарканин молча подвел нас к другому столику, тоже в глубине ресторана. Венциа вытер стол носовым платком, кивнул и уселся.
— В общем-то, разница невелика, — заметил он. — Черт с ним. Тут, по-моему, вообще не видно ни одного нормального столика.
— А где вы обычно сидите, Леонардо? — добавил он после паузы.
— Там, где посадят, — ответил я.
— Временами, должно быть, чертовски неудобно.
— Бывает, — признался я.
— А зачем вы это терпите?
— Есть и преимущества.
— Толпа? Если устроить скандал насчет того, где сидеть, вы сможете наслаждаться со всеми удобствами, — он немного помолчал. — Ладно, где наш внимательный официант с его милой улыбкой?
Я заказал напиток из овощной массы с Сигмы Дракона II, мира, очень похожего на наш. Венциа потребовал кофе, получил ответ, что кофе здесь не держат, и ограничился стаканом воды.
— Пахнет здесь просто отвратительно, — заметил он, когда официант отошел.
— Кухня обслуживает представителей тридцати-сорока различных рас, — объяснил я. — Со временем к запахам привыкаешь.
— Будем надеяться, что столько времени мы здесь не проведем, — произнес он без тени улыбки.
— Можно спросить, почему мы вообще тут оказались?
— Потому что я хочу узнать, чем вас интересуют картины, за которыми вы охотитесь, — ответил он.
— Не вижу причины скрывать это от вас. Меня нанял мистер Аберкромби, чтобы я помог ему приобрести определенные произведения искусства для пополнения его личной коллекции.
— Почему именно вы?
— Простите, не понял.
— Я спросил, почему он выбрал вас? — спросил Венциа. — Я немного знаю Аберкромби, он скорее правую руку себе отрежет, чем скажет инопланетянину, который час.
— Ранее я видел два произведения, которые ему нужны, и он поручил мне найти их владельцев и приобрести их.
— Современные произведения? — с упоров на первое слово спросил Венциа.
— «Современность» — понятие относительное, — ответил я.
— В пределах последнего десятилетия?
— Нет. Самое последнее относилось к ранним годам Олигархии.
Он закурил тонкую сигару, игнорируя враждебные взгляды двух теронитов за соседним столиком.
— Ну и как, удачно? — спросил он.
— Да, — ответил я. — Мистер Аберкромби смог приобрести обе вещи.
— А теперь вы пытаетесь отыскать другие, изображающие ту же натуру, — это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Совершенно верно.
— Что ж, из библиотечного компьютера вы выжали все, что можно.
— Откуда вы знаете, о чем я спрашивал у компьютера?
