против ее воли, и она хочет, чтобы эти двое вывезли ее с планеты.
– Против ее воли? – повторил Тридцать Два. – Разве это возможно?
– Представления не имею… но, если бы она не хотела удрать с ними с планеты, Индейцу бы не удалось оставаться в живых достаточно долго, чтобы избавиться от твоих электронных игрушек. У хирурга могла дрогнуть рука, он мог чихнуть в неподходящий момент, и дело сделано – Индеец бы не выжил. – Айсберг помолчал. – Ты был прав. Если ты не сможешь связаться со Свистуном, тебе лучше убить его. И Индейца, вероятно, тоже. Если она хочет покинуть Ад, тебе надо во что бы то ни стало остановить ее.
– Я отдал приказ убить ее.
– Да плевать на твои приказы! – фыркнул Айсберг. – Она была у тебя в руках, когда ей исполнилось всего шесть, но даже тогда ты не сумел ее удержать. Я пытался убить ее, когда ей было восемь, и мне это не удалось. Но обитатели Ада каким-то образом действительно умудряются удерживать ее против воли, им удавалось это многие годы, хотя ее способности росли день ото дня. – Он пристально посмотрел на Тридцать Два. – Ты вытащишь ее с планеты, и за это поплатится вся Галактика. Ей не нужен Космический Флот, чтобы завоевать какую-нибудь планету. Она просто выберет тот единственный – из миллиона – вариант будущего, при котором светило планеты превратится в сверхновую или метеорит врежется в нее. Дай ей армию всего в пять тысяч человек, и она выиграет любое сражение против любых сил противника во всей Галактике, всего лишь выбирая исход каждой схватки. Ее фактически нельзя убить, но ее можно взять в плен: вот они и держат ее.
– Если ты прав, то существующие условия – самые удобные для того, чтобы уничтожить ее, – настаивал Тридцать Два.
– Ты все еще так ничего и не понял, – покачал головой Айсберг. – Предположим, она заключена в камере. Если ты вздумаешь стрелять в нее, то обязательно в этот момент чихнешь или споткнешься, и ты просто-напросто собьешь замок, тем самым ее освободив.
– И все-таки мы попытаемся.
– Нет! – рявкнул Айсберг. – Раз и навсегда постарайся понять, о чем я тебе толкую: они нашли способ удерживать ее взаперти. И надо быть сумасшедшим, чтобы вмешиваться в это.
– Но мы же не можем сидеть сложа руки и ничего не делать! – возразил Тридцать Два.
– Нам это прекрасно удавалось, пока ты не нанял меня и не послал туда Индейца, – ответил Айсберг. – Но как я тебе уже объяснил, перед тобой стоит действительно огромная проблема. Первый из тех, кому удастся до нее добраться, освободит ее, хочет он того или нет. – Он надолго умолк. – Переведи десять миллионов на мой счет, – наконец произнес он неохотно. – Я собираюсь отправиться туда за ними обоими.
– А я-то думал, ты вообще не собираешься с этим связываться.
– Я и не собираюсь, – заверил Айсберг, – но я – единственный, кто может остановить Свистуна. Он убьет любого другого, кого вы пошлете за ним.
– А как же Индеец?
– Если он жует семена, то витает где-нибудь в облаках, а если он все-таки попытается убить Свистуна, то можете похоронить то, что от него останется.
– Но если он и не думал жевать семена и если он не сумеет отыскать Свистуна, то он ведь наверняка отправится за Пифией.
– Тогда я постараюсь его найти и остановить, пока не поздно.
– Как ты уже сказал, ты всего лишь старый, хромой человек, – заметил Тридцать Два. – Почему ты думаешь, что тебе удастся его остановить?
– Он ничего не будет знать о моем прибытии, и у него нет причины убивать меня, – ответил Айсберг. – И, если повезет, на моей стороне окажется Свистун. – Он мрачно посмотрел на Тридцать Два через стол. – У тебя есть только одна альтернатива.
– Какая?
– Взорвать всю эту чертову планету и сделать это с помощью автоматических кораблей, задав им программу далеко отсюда, скажем, за пару тысяч световых лет.
– Мы не можем уничтожить двести миллионов голубых дьяволов только ради того, чтобы избавиться от одной персоны, потенциально опасной для Республики! – запротестовал Тридцать Два.
– В прошлом нам приходилось проделывать трюки и похуже, – напомнил Айсберг.
– Я не собираюсь войти в галактическую историю как маньяк со склонностью к геноциду.
Айсберг вздохнул.
– Тогда мне надо лететь на Ад и постараться отыскать Свистуна и Индейца до того, как они разыщут ее.
– А почему ты думаешь, что она вообще позволит тебе высадиться на планету?
– Ну уж способ я найду. Именно за это ты мне и платишь, верно?
Тридцать Два долго молчал, обдумывая все услышанное, а затем покачал головой.
– И все-таки я не уверен, – наконец сказал он. – Пока ты это мне выкладывал, все было ясно и понятно. – Он вздохнул. – Но теперь, когда мы обо всем договорились, получается парадокс: я должен уничтожить ее, а вместо этого мы обсуждаем, как не дать двум убийцам добраться до нее.
– Решать тебе, – сказал Айсберг. – Я пожилой человек. Надеюсь, моя жизнь закончится раньше, чем она успеет вывернуть Республику наизнанку. – Он поднялся. – Я собираюсь вернуться на корабль. Буду на орбите? еще десять часов. Уверен, ты записал весь наш разговор, попробуй прокрутить его кому-нибудь, кто принимает окончательное решение. Если за эти десять часов сообщений от тебя не поступит, я буду знать, что ты оставил приказ в действии и все еще собираешься убить ее. Тогда я снова вернусь на Последний Шанс.
