даже головизор, и все это явно было сконструировано по специальному заказу: для человека.
Обитательница этого жилища стояла в тридцати футах от Айсберга, высокая, тонкая, со светло-русыми волосами и бледно-голубыми глазами, которые, казалось, смотрели сквозь человека – туда, куда никто больше не мог заглянуть.
– Добро пожаловать в мои владения, Айсберг, – сказала она.
– Привет, Пенелопа.
– Вы что, видели ее раньше? – удивленно спросил Пред Тропо.
– Очень давно, – ответил Айсберг.
– Я думала, мы уже больше никогда не встретимся, – сказала Пифия. – Я считала, что ты умрешь там, где я тебя оставила, но тогда я была очень молода, и мои способности еще не достигли должного уровня.
– А теперь ты повзрослела, – кивнул Айсберг.
– Да, повзрослела, – рассеянно повторила она, словно ее внимание сейчас было сконцентрировано на чем-то другом. – Теперь я вижу вещи куда отчетливее и ярче, и теперь я научилась оценивать их точнее.
– Какого рода вещи?
– Если бы ты мог их видеть, Айсберг, ты бы просто сошел с ума. – Она помолчала. – Миллионы вариантов будущего, и каждый стремится стать реальностью; миллиарды различных событий, которые выстроились в очередь и ждут моего одобрения.
– Я очень жалел тебя, когда ты была еще маленькой девочкой, – Айсберг покачал головой, – и мне жаль тебя сейчас.
– Прибереги свое сочувствие, – ответила Пенелопа. – Я бы не пожелала поменяться с тобой местами.
Айсберг внимательно посмотрел на тонкую светлую полосу на полу футах в десяти впереди и, приглядевшись, обнаружил, что эта линия идет по стенам и потолку, замыкаясь в квадрат.
– Даже если бы ты и захотела оказаться на моем месте, тебе бы это вряд ли удалось, – заметил Айсберг.
Она снова улыбнулась:
– Это ты о защитном поле?
– Ну, если это защитное поле…
– Оно удерживает меня в комнате, но оно же не дает тебе проникнуть сюда. И тебе, и всем другим.
– Каким другим? – спросил он настороженно.
– Не глупи, Айсберг. Тебе это не к лицу.
– Ты имеешь в виду убийцу, Чендлера? – спросил Пред Тропо.
– Возможно, – бросила Пифия и повернулась к голубому дьяволу: – Оставь нас один на один.
Пред Тропо вместе с двумя охранниками вышел за дверь, которая тут же закрылась.
– Сколько они уже держат тебя в заточении, Пенелопа?
– А почему ты решил, что они держат меня в заточении?
– Можешь ты выйти из этой комнаты? – поинтересовался он.
– В будущем, да.
– Но не сейчас. – Он пристально смотрел на нее несколько секунд. – А ты сильно изменилась.
– Я выросла, – поправила она его. Айсберг покачал головой:
– Ты теперь почти не похожа на человека.
– Посмотри на меня, – и она повернулась, чтобы он мог оглядеть ее со всех сторон, – разве я не похожа на любую другую молодую женщину?
– Другие молодые женщины концентрируют свое внимание на том, что говорят и слышат. Ты же погружена в будущее, ты опережаешь любое живое существо на часы, а то и дни, разве не так? Наше настоящее для тебя прошлое. Ты сейчас произносишь слова, которые пришли тебе в голову задолго до нашей встречи.
– Ты очень проницателен, Айсберг, и хорошо, что мне удалось заставить тебя прилететь сюда.
– Я прибыл сюда по своей собственной воле, и если мои планы каким-то образом сыграли тебе на руку, то это лишь чистое совпадение.
– Ты волен думать как хочешь, – сказала она безучастно, но неожиданно резко повернулась налево.
– В чем дело? – спросил Айсберг.
– Твой друг, Свистун, направляется сюда, – ответила она. – Он прибыл на Ад три дня назад, спрятавшись в трюме грузового транспорта, а ночью, под покровом темноты, сумел выбраться из космопорта. Ему потребовалось три дня, чтобы узнать, где я нахожусь. Если бы я осталась стоять, где стояла, его бы заметил один из агентов, когда он покидал Квичанчу.
– И ты думаешь, будто от того, что ты сейчас повернулась налево, он выберется из города незамеченным? – скептически поинтересовался Айсберг.
