заряжаться, чтобы его случайно не поймали за его зарядкой вечером в крепости, уселся в кресло пилота и включил радиостанцию, постаравшись при этом насколько можно замаскировать ее сигнал, после чего, воспользовавшись шифрокодом, полученным от Айсберга, попробовал связаться с ним через субпространство.
Через несколько секунд он услышал голос, прерываемый потрескиванием.
— Айсберг на связи.
— Говорит Ломакс.
— Что-нибудь случилось?
— Малыш мертв, Помазанный обожает меня, и я собираюсь проткнуть вам руку при следующей встрече.
Айсберг захихикал.
— Я должен был сделать это для правдоподобия. Надеюсь, что не нанес тебе каких-нибудь неизлечимых повреждений.
— Мне удалось выжить, — ответил Ломакс. — По крайней мере рану нанесла рука друга. Но рука Помазанного вполне способна положить конец моей жизни, если я буду давать слишком много неправильных ответов.
— У тебя там есть проблемы?
— Пока нет, но в любой момент могут возникнуть. Я здесь вынужден действовать вслепую. Я не знаю о ваших планах и знаю достаточно о Пророчице, чтобы он подумал, будто мне известно гораздо больше.
— Понятно, — ответил Айсберг. Связь на короткое время прервалась. — Ладно. Полагаю, нам пора отправляться в путь.
— Отправляться куда?
— Ну это образное выражение, — ответил Айсберг. — В путь отправлюсь я. Ты останешься там, где находишься.
— Что вы хотите, чтобы я делал?
— Чтобы ты как-то убедил Помазанного атаковать планету Моцарт, причем атаковать всеми силами, которые у него имеются.
— Моцарт? — переспросил Ломакс, нахмурившись. — Никогда о такой не слышал.
— Это третья планета в системе Симфония. Альфа Монтана III на твоих картах.
— И что особенного в этой планете?
— Там находится Пенелопа Бейли.
— На самом деле или мы хотим, чтобы он так считал?
— Она действительно там.
— И вы хотите, чтобы он атаковал всеми имеющимися у него в наличии силами?
— Правильно.
— Включая ядерное и химическое оружие?
— Все, что есть. Даже антиматерию, если таковая у него найдется.
— Сомневаюсь, — ответил Ломакс. — Но и в этом случае от Моцарта мало что останется после его нападения.
— Не тешь себя такими надеждами. Он не сумеет и волоса уронить с ее головы.
Ломакс вновь нахмурился.
— Тогда зачем все это?
— Мне необходимо попасть на планету.
— Вы собираетесь воспользоваться армией в двести миллионов человек в качестве отвлекающей силы? — недоверчиво воскликнул Ломакс.
— В некотором смысле, да. Они должны отвлечь ее внимание настолько, чтобы я смог приземлиться.
— Минуточку. Если она такова, как вы описывали, то она узнает, что вы собираетесь приземлиться. Я имею в виду, что она способна видеть будущее, которое наступит после сражения, не так ли?
— Конечно, способна. Но она будет настолько озабочена непосредственной угрозой, что решит заняться мной потом.
— И что произойдет, когда она начнет разбираться с вами?
— Это уже мое дело, — ответил Айсберг. — Тебе надо лишь проследить за тем, чтобы Помазанный атаковал. Ты убил Малыша, и он считает, что ты убил меня. Придумай для него подходящий предлог для атаки, он должен доверять тебе в достаточной степени, чтобы сделать так, как ты скажешь.
— Вряд ли его можно назвать доверчивой душой, — с сомнением заметил Ломакс.
— Тогда придумай такую причину, чтобы он был
— Сделаю все, что в моих силах.
— До сих пор ты делал все как надо, — сказал Айсберг. Он опять помолчал. — Да, мне необходимо знать еще одну вещь.
— Что такое?
— Его военные корабли имеют какие-нибудь специальные знаки отличия? Я не хочу, чтобы они превратили меня в пыль еще до того, как я достигну планеты.
— Насколько мне известно, нет, — ответил Ломакс. Он немного подумал. — Нет, уверен, что нет. Когда Республика думает, что вы собираетесь на нее напасть, вы не станете объявлять о своем присутствии, малюя на всех своих кораблях отличительные знаки.
— Лучше бы ты оказался прав, — заметил Айсберг.
— Если мне удастся что-нибудь узнать на этот счет, то я постараюсь сообщить вам, — пообещал ему Ломакс. — Ваша корабельная радиостанция настроена на тот же шифрокод?
— Да.
— Хорошо. Я дам вам знать, если выяснится, что я ошибался относительно знаков различия.
— Как скоро, на твой взгляд, тебе удастся заставить его атаковать? — спросил Айсберг. — Ты гораздо ближе к Моцарту, чем я. Хочу быть уверен, что не попаду к месту события слишком поздно.
— Его силы распылены по всей Республике и Внутренней Границе, — сказал Ломакс. — Если он отдаст приказ прямо сейчас, то потребуется, наверное, пара месяцев, чтобы собрать все эти силы воедино. Вряд ли он захочет столько ждать.
Он задумчиво помолчал, затем продолжил:
— Полагаю, реально можно рассчитывать на то, что ему удастся собрать в ближайших окрестностях, скажем, кораблей пятьсот или около того, плюс три — пять миллионов человек, чтобы атаковать в течение недели.
— Ну что ж, я стартую через пару дней и буду ожидать в одной из ближайших систем, пока мои локаторы не зафиксируют появление вашего флота.
— Можете так не торопиться, — заметил Ломакс. — Учтите, что я еще должен убедить его предпринять атаку. Это не так просто, как вам, возможно, кажется. — Он помолчал. — Я не столь проворен, как вы, Айсберг. Каждый раз, как я начинаю хоть чуточку отклоняться от правды, он становится очень подозрительным.
— Так не говори ему об этом, — посоветовал Айсберг.
— Что вы имеете в виду?
— Позволь ему самому додуматься, — объяснил Айсберг. — Додуматься до того, во что мы хотим, чтобы он поверил, понятно?
Ломакс смотрел на пустой обзорный экран над панелью компьютера, обдумывая слова Айсберга.
— Алло? Алло? Ломакс, ты меня слышишь?
— Да, слышу.
— Ты молчал почти две минуты. Я уже подумал, что ты отключился.
— У меня появилась одна идея.
— Ну?
— Думаю, мне удастся продать ее Помазанному, но для этого понадобится ваша помощь.
— Готов помочь всем, чем смогу, — ответил Айсберг. — Однако не забывай, Помазанный считает меня
