мертвым.
— Помню. Вы записываете эти переговоры?
— Да.
— Отлично. — Он отбарабанил девятизначный код. — Получили это?
— Да. А что это?
— Это номер, позволяющий разыскать на Олимпе человека, которого зовут Мило Корбеккиан.
— Понятно, и что я должен с ним делать? — спросил Айсберг.
— Надо послать ему сообщение, но только так, чтобы он не смог определить, что оно пришло с Последнего Шанса или с вашего корабля.
— Проще простого. Что за сообщение?
— Передайте ему, — сказал Ломакс, с трудом сдерживая смех, — что военная машина Пророчицы в течение месяца или двух будет не готова к войне, что она относительно беззащитна на Моцарте и что задача Корбеккиана организовать несколько заказных убийств, в том числе и мое, чтобы отвлечь внимание Помазанного от ее уязвимости.
— Полагаешь, это сработает? — спросил Айсберг.
— Думаю, да, — ответил Ломакс. — Он везде видит заговоры, почему бы не подкинуть ему еще один? Корбеккиан всего лишь посредник — нет причин считать, что он не захочет работать и на тех, и на других, подсылая за соответствующее вознаграждение убийц в оба лагеря. — Ломакс помолчал. — Да, чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что Помазанный купится на это. Если он заглотит эту наживку, то решит, что Пророчица сейчас беззащитна. А тогда уже будет не так сложно убедить его напасть на Моцарт, пока она слаба.
— Насколько хорошо он осведомлен о ней?
— Не очень хорошо.
— Считает ли он, что ей неоткуда ждать подкрепления или что она просто в нем не нуждается?
— Последнее должно представляться ему неестественным, — ответил Ломакс. — Проклятие, я знаю о ней все, и мне понадобилось немало времени, чтобы поверить в это.
— Ну хорошо, — согласился Айсберг. — Сегодня у вас там выдался горячий денек, и мы не станем сразу обременять Помазанного столькими проблемами. Я пошлю сообщение ровно через два стандартных дня, считая от настоящего момента.
— Договорились.
— И еще один совет, — сказал Айсберг.
— Какой?
— Кто-то всегда остается в живых, чтобы поведать о случившемся. Если хочешь, чтобы это был ты, позаботься, чтобы тебя не оказалось в рядах атакующих.
Айсберг прервал связь.
ГЛАВА 26
Когда Ломакс вернулся из космопорта, Помазанный ждал его.
Войдя в столовую, Ломакс обнаружил, что тарелка с фруктами для него уже приготовлена, и уселся на место, которое обычно занимал за столом. Он отпил большой глоток из своего стакана с водой, после чего принялся за уже очищенные и разложенные дольками цитрусовые.
— Похоже, убийство поднимает твой аппетит, — сухо заметил Помазанный.
Ломакс улыбнулся и покачал головой.
— Нет, Мой Господин. Но, побывав в этом пекле, я хочу пополнить свои запасы влаги.
— Ты не забыл о соляных таблетках?
— Надо же! — удивленно ответил Ломакс. — Я напрочь про них забыл.
— До тех пор, пока ты остаешься на Новой Гоби, ты всегда должен держать их при себе, — сказал Помазанный. — Ты один из самых ценных моих людей. И мне совсем не хочется потерять тебя из-за теплового удара.
— В равной степени и мне не хотелось бы этого, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Теперь я никуда не выйду без таблеток.
— Ты нашел свои лекарства на корабле? — продолжил расспросы Помазанный.
Ломакс кивнул.
— И я перезарядил обойму.
— Не думал, что во время утреннего инцидента твое оружие сильно разрядилось.
— Верно, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но когда жизнь зависит от твоего оружия, начинаешь заботиться о нем, как мать заботится о своем ребенке. — Он выдавил из себя улыбку. — Я могу выжить, забыв соляные таблетки… но если мое оружие хоть раз подведет меня, то скорее всего второго шанса у меня не будет.
— Довольно разумно, — согласился Помазанный. — Я одобряю это.
Ломакс не знал, о чем говорить дальше, поэтому решил сделать вид, что всецело поглощен едой.
— Скажи мне, мистер Ломакс, — возобновил разговор Помазанный, — как, на твой взгляд, этому Кремниевому Малышу удалось проникнуть внутрь крепости?
— Должно быть, здесь внутри у него были сообщники, — быстро солгал Ломакс.
— Я тоже так считаю. У тебя есть предположения, кто бы это мог быть?
Ломакс покачал головой.
— Я здесь совсем недолго: — Он помолчал. — Но уверен, в организации таких размеров всегда найдутся предатели и двойные агенты.
— Один-два, согласен, — проговорил Помазанный. — Но чтобы много? Я так не считаю, мистер Ломакс.
— Не хотелось бы спорить, Мой Господин, но, когда один человек сосредоточивает в своих руках такие огромные богатства и могущество, как вы, это создает соблазн, скажем так, вероломства.
— Я — Помазанный. Мои люди следуют за мной из религиозных побуждений. Мирские награды для них не столь важны.
— Мой Господин, они важны для ваших последователей не меньше, чем для меня, — возразил Ломакс. — Единственная разница, что я не скрываю этого. — Он посмотрел в аскетичное лицо одетого в белую мантию человека, сидящего напротив. — Возьмем, например, вашего человека на Олимпе.
— Мило Корбеккиан преданно прослужил мне семь лет, — ответил Помазанный.
— Мило Корбеккиан служит вам семь лет, — внес уточнение Ломакс.
— Ты сомневаешься в его преданности?! — воскликнул Помазанный.
— Скажем так, я пытаюсь установить границы его преданности, — ответил Ломакс. — Вне всяких сомнений, он предан Мило Корбеккиану и миссис Корбеккиан, если таковая имеется. И капиталистическим принципам. Но я знаю также, что Корбеккиан берет заказы на организацию убийств не только от вас, но и от других заказчиков, о которых вам ничего не известно. — Он пожал плечами. — Это никак не влияет на его преданность, Мой Господин. По всей вероятности, его другие дела не создают никаких помех вашим планам.
— Откуда тебе известно, что он берет заказы на стороне?
— Знать, где и что происходит, — моя работа, — сказал Ломакс. — Я принадлежу к тем людям, которых он нанимает.
— Я не верю тебе.
— Это ваше право, Мой Господин, — безразлично заметил Ломакс.
Помазанный смерил его долгим тяжелым взглядом через разделявший их стол и наконец потребовал:
— Докажи.
— Как? — спросил Ломакс. — Я говорю одно, он скажет обратное. — Он помолчал, как бы раздумывая, и добавил: — Полагаю, вы могли бы установить систему контроля за сообщениями, которые он получает и отправляет, если все же хотите это проверить.
— Не хочу, — сказал Помазанный. — И все, точка. Тема закрыта.
Но Ломакс видел, что тень сомнения промелькнула на лице Помазанного, и он не сомневался, что вопрос вовсе не закрыт. Удовлетворенный, он доел фрукты с тарелки и провел остаток времени за столом,
