купленных у людей, или построенных по образцу человеческих. С небольшими изменениями. И тарбозавры, и фиделианцы, и нойроки… До контакта с человечеством никто из них не путешествовал в космосе… разве что у фиделианцев были примитивные ракетопланы для межконтинентальных прыжков, но это не считается. Конечно, конструкции кораблей разнились от планеты к планете, но трирема – она и в Саксонии трирема.
– Трехглазые уроды, – продолжил Флавий. – Я чуть в штаны не наложил, когда их увидел. Сперва они как следует отстрелялись по кораблю…
– Чем? – профессиональным тоном поинтересовался Аттилий.
– Похоже на наши атомные снаряды, – пожал плечами геспериец. – Потом пристыковались…
– У них был стандартный узел стыковки? – удивился трибун.
– Да откуда я знаю! – взорвался Флавий. – Я прятался. Потом перебирался из одной шахты в другую, я здесь каждую дыру знаю…
– Все, потом расскажешь, – перебил его Аттилий. – Начинаем вхождение в атмосферу.
– Мы не отказались от прежних планов нанести сокрушительный удар по вражеской столице, но слегка изменили их, – поведал Валерий Мезон своим полководцам. – Вместо Александрии Полярной мы атакуем Ирфаген, космическую столицу пунийцев. Теперь мы можем позволить себе отложить македонцев на потом. С тех пор, как благодаря успехам нашей дипломатии к Римской Республике присоединился Вавилон, Космократия немного занята.
Вдоль стола пробежался вежливый смешок, и диктатор записал еще одно очко в свою пользу.
– Но перед этим нас ждет одно маленькое приключение. – Палец Мезона уткнулся в едва заметную точку на виртуальной карте Галактики. – Обратите внимание на эту звезду. Ипсилон Меченосца. Звезда имеет кислородную планету, известную как Стурландия, а планета – четырнадцать миллионов жителей. Населена микротульскими и норсманскими колонистами. Перед войной планета имела статус 'друга и союзника римского народа'. К нашему великому стыду, мы не смогли ее защитить, и она досталась пунам. Разведка сообщает, что Карфаген держит там небольшой гарнизон и ничтожную флотилию устаревших кораблей. Столь малые силы не должны нас смущать. Мы бросим в эту систему бОльшую часть кораблей, приготовленных для атаки на Ирфаген – и освободим ее.
– Сколько именно кораблей? – немедленно последовал уточняющий вопрос.
– Сто двадцать боевых звездолетов, – отвечал диктатор. – И сорок два легиона пехоты на транспортах.
– Сто двадцать?… А сколько кораблей и солдат держит в системе Карфаген?
– Семь кораблей разных классов, от либурны до квинкиремы. И пятьдесят тысяч гвардейцев на планете, – сообщил Мезон. После его слов в зале (уже в который раз) воцарилось ожидаемое и предсказуемое потрясенное молчание. Но ненадолго.
– Вы шутите, диктатор, – конечно, это был наглец Квинтилий. – Враги опять будут говорить, 'римляне забросали противника баллистическим мясом'.
– Враги ничего не будут говорить, – отрезал Мезон, – потому что после нашей победы никаких врагов не останется. Они превратятся в пыль, в мокрое место, в реликтовое излучение и красное смещение на карте Галактики. Я достаточно ясно выражаюсь?
– Возможно, диктатор собирается использовать Ипсилон Меченосца как опорный пункт и трамплин для прыжка на Ирфаген, – осторожно заметил легат Гай Таваргон, давний и опытный лизоблюд.
– Во имя Юпитера, какой опорный пункт?! – воскликнул Квинтилий. – Очнись, Таваргон! Это не твоя любимая сухопутная война. Мы сражаемся в межзвездном пространстве! Для атаки на Ирфаген нам не нужны опорные пункты в созвездии Меченосца! Наши корабли могут совершить прыжок через гиперпространство прямо отсюда! С тех пор, как мы научились обманывать скорость света, нам не нужны опорные пункты!!!
– Ты повторяешься, – проворчал Таваргон, но Квинтилий уже не мог остановиться.
– Вот я и спрашиваю: в чем потайной смысл этой операции? Захват незначительной системы силами, превосходящими вражеский гарнизон в десять с лишним раз? Что это? Демонстрация наших возможностей? Гарантированная победа для использования в пропаганде? Утешение амбиций нашего диктатора?
– Все ответы верны, – холодно заметил Публий Валерий, – хотя есть еще несколько ответов. Но тебе необязательно их знать. Здесь не сенат, я ни перед кем не обязан отчитываться, а ваше дело – выполнять приказы.
'Квинтилий дорого заплатит за то, что мне пришлось произнести эти банальности', – подумал диктатор, медленно закипая одним полушарием головного мозга и одновременно остывая в другом. На какое-то мгновение появился соблазн назначить буйного родственника командовать атакой на Стурландию… нет, слишком опасно. Он обязательно постарается представить Мезона в невыгодном свете. Нет, только не он. Кандидат давно уже выбран.
– Император Квинт Марций Камилл, поручаю эту операцию вам.
Один из сидевших за столом полководцев молча кивнул. Чуть старше сорока, короткая солдатская стрижка, усеянное шрамами лицо – еще один профиль, который можно лепить на римские монеты, потомок сразу нескольких древних и заслуженных фамилий. Камилл совершенно не разбирался в политике, но это нисколько не мешало ему быть одним из лучших полководцев Республики – возможно, самым лучшим. Профессиональным, опытным, храбрым, удачливым и лояльным. Двадцать крупных и бессчисленное множество мелких побед, хотя вряд ли бы у кого-то повернулся язык назвать победы этого человека 'мелкими'. Надежный товарищ и отличный командир, умеющий беречь своих солдат. Разумеется, у столь замечательного человека был целый ряд других недостатков, ибо природа в бесконечной мудрости своей не терпит совершенства. Камилл был импотентом и регулярно избивал свою глухонемую сестру. Об этом знали многие, и никакие заслуги не спасли бы его от суда, но доказательств не было. Не было и все. О том, что Камилл делает со своими рабами, старались не говорить, но домоуправитель семьи Марциев был вынужден регулярно покупать новых. За великим полководцем числились еще какие-то проступки, но теперь они отступали на задний план, потому что диктатор Валерий Мезон очень надеялся на этого человека.
– Когда? – только и спросил Квинт Марций.
Публий положил на стол золотой цилиндрик – накопитель информации.
– Все приказы здесь. Прочитаете на своем флагмане, куда вы немедленно и возвращаетесь.
Камилл подхватил цилиндрик и отдал честь уже на ходу, направляясь к
