Хорошие мужчины на дороге не валяются

Как бы там ни было, то, что он пригласил ее, говорило, что они двигаются по течению вверх, а не вниз. Ей просто нужно оставить все как есть – пока.

Когда они поели, то решили заглянуть в маленькое кафе в Гринич-виллидж, чтобы полакомиться десертом и домашним печеньем. Они просидели до закрытия, разговаривая и шутя по поводу проведенного дня и их зверского аппетита в еде и сексе. Саванне так понравилось проводить время с Клинтоном, что она решила просто общаться с ним, а не пытаться определиться с их отношениями.

Саванна и Клинтон занимались любовью до поздней ночи. Когда она проснулась в его постели, то почувствовала запах жарящегося бекона и кофе. Ей захотелось снова заснуть, чтобы не пропало это прекрасное ощущение покоя. Прежде чем она успела всерьез задуматься над этим, в комнату вошел Клинтон. В руках он держал два подноса с поджаренными хлебцами, яичницей и сочным беконом.

Пока они молча наслаждались завтраком, предвкушая наступающий день, Саванна начала вспоминать все, что случилось вчера. Так много времени она не проводила ни с одним парнем. Приглашение посетить семейный праздник тоже было в новинку. Ей хотелось познакомиться с родственниками Клинтона. Интересно, какие они? Заносчивые или простодушные, толстые или худые, высокие или низенькие? Саванна надеялась, что они похожи на него. Ей было необходимо, чтобы они приняли ее. К тому же у нее сейчас была только одна подруга – Жизель. Поэтому Саванна была не прочь завести еще друзей, пусть даже не таких надежных.

Клинтон надел просторные джинсы и белую рубашку. Саванна любовалась тем, как он неспешно застегивает каждую пуговицу. Она подумала, что у Клинтона есть чувство стиля. Он был внимателен не только к ее телу, но и к себе. Саванна это уважала.

– Ты все утро будешь пялиться на меня? – поинтересовался Клинтон. Саванна сидела на кровати, поэтому он стал перед ней на колени и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй.

Она потянулась к нему:

– Твоя сестра ждет первого ребенка?

– Нет, второго. От какого-то парня, которого никто никогда в глаза не видел. Сколько я ни рассказываю сестрам о мужчинах, живущих в этих местах, они все равно верят им. Потом залетают и остаются у разбитого корыта. Мне так их жаль, – сознался он, на секунду закрыв глаза.

– Никто не застрахован от ошибок, Клинтон. Я уверена, что когда твои сестры встречались с этими парнями, то считали, что им повезло.

– Наверное, ты права, но они ведь мои младшие сестренки, и я за них в некотором смысле отвечаю. Ну, ты понимаешь. Я никогда не видел ни одного из их парней. Они, просто у нас никогда не появляются. Но если бы появились, то, наверное, хорошенько бы подумали, когда увидели, что такой здоровяк, как я, держит все под контролем.

– Но ведь они уже взрослые. Я уверена, что ты являешься для них примером хорошего мужчины. Однако иногда женщина, даже понимая, что что-то принесет ей только неприятности, все же идет на это. Как сказал один умный человек, «будь то во благо ал и во вред».

– Это правда. Бог свидетель, и я иногда попадал в неловкие ситуации, – сознался Клинтон. – Тиффани родила первый раз, когда ей было двадцать три. Вы почти одного возраста. Хотелось бы, чтобы она была такой же умной, как ты, когда дело касается мужчин. – Он поцеловал Саванну в лоб.

– Я умная? – фыркнула Саванна. – Никогда о себе так не думала. Но, возможно, ты прав, – продолжила она игриво.

– Уверен, у вас найдется о чем поговорить, – заметил Клинтон, брызгаясь дорогим одеколоном.

Впрочем, Саванна не была в этом так уверена.

Сестра Клинтона Тиффани жила с матерью в небольшой двухкомнатной квартире на Флэтбуш-авеню. Когда Клинтон и Саванна приехали, квартира уже была искусно украшена зеленой и розовой мишурой. Даже торт был с розовой глазурью и зелеными марципановыми цветами. На бумажной скатерти было написано ее имя: Тиффани Дэниэлс.

– О, привет! – поздоровалась мисс Дэниэлс, открыв дверь. – Наконец-то ты приехал повидать своих родственников.

– Как жизнь, мамуля? – спросил Клинтон, крепко обнимая ее. – Познакомься, это Саванна, моя девушка.

Губы Саванны были плотно сжаты.

– Привет, дорогая, – поздоровалась мать Клинтона, заглядывая Саванне в глаза.

– Привет, мисс Дэниэлс. Очень рада познакомиться, – ответила Саванна, протягивая руку.

Саванна научилась определять, насколько человек искренен, по его рукопожатию. У мисс Дэниэлс было слабое рукопожатие. Складывалось впечатление, что она боялась заразиться гриппом.

Мисс Дэниэлс провела их на кухню, где уже ждали своего часа покрытые фольгой сковородки. Приятный запах свежего хлеба разбудил в Саванне волчий аппетит.

– Угощайтесь, дети. Вот тут есть немного свежевыжатого сока. На улице так жарко, вы, наверное, ужасно хотите пить, – предположила она, протягивая Клинтону два запотевших стакана.

– Мисс Дэниэлс, у вас такие красивые украшения на стенах. Вы делали их своими руками? – спросила Саванна, чувствуя, что молчание затянулось. Она не хотела показаться тихоней или грубиянкой.

– Ой, конечно, нет. Это все друзья Тиффани. Они будут с минуты на минуту. Они с Дейдрой пошли в магазин купить еще льда. – И снова Саванна заметила, что мисс Дэниэлс, не удостоив ее взглядом, обращалась исключительно к Клинтону, хотя вопрос задал не он.

Саванна потягивала сок и мысленно представляла, как выглядит со стороны. На ней был довольно консервативный, наряд: синяя юбка до колен, блузка без рукавов и золотой пояс. Она хотела надеть брюки, но по каким-то причинам Клинтон настоял на юбке.

Внезапно Саванна услышала женские голоса. Громко цокая каблуками, в дом вошли несколько девушек.

– Мама, ты звонила Николь, чтобы они с Тиффани приехали вовремя? – спросила молодая девушка, одетая в черную мини-юбку и красный топ, на ее ножках были ажурные чулки.

– Уже позвонила, Дейдра. Будь вежливой девочкой и поздоровайся с братом и его спутницей, – сказала мисс Дэниэлс.

«Спутница».

– Как житуха, большой брат? Где ты все время прячешься? – ухмыльнувшись, поинтересовалась Дейдра, уперев руки в бока. Она бросила на Саванну быстрый взгляд и, покачивая бедрами, направилась к холодильнику.

– Дейдра, это моя девушка, Саванна, – представил Клинтон.

Саванна решила при первой возможности спросить Клинтона, что все это значит. У нее сложилось впечатление, что с родственниками Клинтона было что-то не так.

Дейдра на секунду обернулась, потом снова принялась складывать лед в холодильник.

– Привет, подруга, как жизнь? – Она по-прежнему стояла к Саванне спиной.

– Нормально. Вы очень мило все украсили. – Саванна сделала большой глоток; жаль, что в соке нет алкоголя.

Дейдра не обращала на нее ни малейшего внимания.

– Клинтон, помнишь, я тебе говорила, что к нам придет моя подруга Джамейка? Она ужасно хочет с тобой познакомиться. Я ей рассказала о большом симпатичном пожарном, который живет в приличном районе Бруклина.

Саванна метнула в Клинтона яростный взгляд, но он пожал плечами, всем своим видом показывая, что не понимает, о чем идет речь.

– Джамейка? Это та твоя подруга, у которой больше детей, чем во всем штате Луизиана? – Клинтон поставил стакан на стол.

По его раздувающимся ноздрям Саванна поняла, что он рассердился.

– С каких это пор ты стал так предвзято относиться к одиноким женщинам с детьми на руках? Может, ты думаешь, что лучше их, потому что у тебя нет детей? Сейчас почти у каждой женщины есть ребенок. У меня двое, и что? – Дейдра резко развернулась, как будто собиралась обороняться.

– Я просто говорю, что ты несешь чепуху. Ты что, пьяна? – Клинтон взглянул на мать, которая утвердительно кивнула головой.