стойки бара Майка и остальных парней. Они выпивали и смеялись. Я предложил девушкам присоединиться к остальной компании, но они пропустили это мимо ушей. Девчонки добрались до своей цели и теперь были не намерены выпускать меня из лапок. Тогда я еще этого не осознавал, но именно в тот вечер я впервые столкнулся с этим специфическим выражением, которое приобретало лицо женщины, собирающейся задать мне в высшей степени странный вопрос.
— Она обжигает горло?
Да-а, парни и додуматься до такого не могли.
— Она вызывает изжогу?
Ох, не пора ли нам еще выпить?
И в завершение — смертельный удар:
— А ты сам ее пробовал?
Последний вопрос брюнетки повис в воздухе навсегда.
Да уж, вопрос на миллион долларов. Сразу скажу: «Да, черт возьми, пробовал!» Однако вынужден со стыдом признать, что нашел в себе мужество для этого лишь три месяца спустя. Несмотря на настойчивые призывы друзей, мысль о том, чтобы вскрыть упаковку с образцами, никогда не приходила мне в голову. Как-никак, я был здоровый двадцативосьмилетний парень, а не какой-нибудь мужчина средних лет, которого повышенное давление или еще какие проблемы со здоровьем сделали импотентом. Поэтому я не считал нужным даже пробовать чудо-пилюлю. Моих приятелей это приводило в крайнее замешательство. Даже отец Майка, покойный Джек Перл, выразил сомнения в правильности моего решения.
Как-то вечером Майк решил навестить меня в Модесто и помочь утолить мое горе по поводу того, что очередная Женщина Моей Мечты разбила мое хрупкое сердце. С дороги он позвонил родителям. Отец, выпускник университета Нотр-Дам 1949 года (мы с ним виделись десяток раз), спросил Майка, куда тот направляется.
«А, у Джейми проблемы с девушками. Вот, еду его подбодрить» . У мистера Перла был голос как у Джона Уэйна,[64] а его загорелое, испещренное морщинами лицо красноречиво говорило, что за свои семьдесят лет он кое-чего повидал. Он ответил: «Как у парня, который продает виагру, могут быть проблемы с девушками?»
Если отбросить в сторону общественное мнение, то меня не удивляло, что я не стремлюсь воспользоваться неограниченным доступом к величайшей сексуальной сенсации двадцатого века. Подобная пассивность вполне соответствовала моему характеру. В школе я за четыре года прогулял уроки всего один раз — духу не хватало. Я выпадаю в осадок, когда эта штука для измерения давления слишком плотно сдавливает мне руку. Я боюсь иголок, высоты и мышей. Во время весенних каникул в университете я в основном только и делал, что отсыпался. В общем, первые тридцать лет моего пребывания на Земле не были отмечены особыми подвигами. Но однажды у меня состоялся разговор с миловидной коллегой, которая, признаться, и сама обладала некоторыми свойствами виагры.
— Я говорила с одним парнем, с которым мы раньше вместе работали, — начала она вполне безобидно. — Ему за тридцать, он женат, трое детей и прочее.
Я кивал головой, не представляя, к чему она ведет, но довольный самим фактом этой беседы.
— Ну, и он мне сказал, что все сработало идеально.
Я все еще не мог уловить, о чем, собственно, речь, и спросил:
— Что сработало?
Она вздохнула, обнаруживая, как я ее разочаровал, однако мое подавленное состояние по этому поводу длилось недолго: достаточно ей было наклониться ко мне поближе и прошептать ответ, и я растаял.
— Ох! Да ясно же, виагра.
Я ощущал ее божественный аромат и думал, что никогда еще мне так не нравилось чувствовать себя дураком. Мои следующие реплики, правда, оказались не умнее.
— У него диабет или какая другая болезнь? — спросил я.
Она сдвинула брови и помотала головой.
— Но тогда зачем ему понадобилась виагра!
На этот раз она не сморщила лоб. Наоборот, засмеялась, как будто раскрыла тайну и узнала, какое бремя тяготило меня всю жизнь.
С обольстительной улыбкой она сказала:
— Она ему была не нужна. Он просто хотел попробовать, что получится. Говорит, у него никогда не был такой твердый.
Последнее слово она хрипловато прошептала мне в ухо: твер-дый. Тут меня осенило: а почему бы и не попробовать? Какого черта я ни разу не сподобился? Разве долго сходить до машины, открыть багажник и вернуться обратно?
Позвольте спросить: если бы у вас была возможность испытать величайший оргазм в своей жизни и для этого требовалось лишь принять относительно безопасное лекарство, как бы вы поступили? Именно об этом мечтал каждый, кто решался испробовать виагру на себе. Я разговаривал с коллегами, которые признавались, что их половая жизнь и так была превосходна, так что им вроде бы и не за чем было ее принимать. Но тем не менее. Новый Джейми внутри меня сказал: «Что ж, посмотрим, а нельзя ли сделать ее еще лучше?» Было бы неплохо, так ведь?
Вспомните летние Олимпийские игры 1988 года. Тогда канадский спринтер Бен Джонсон был лишен золотой медали после обнаружения в его организме стероидов. Он и без допинга был одним из самых быстрых людей в мире, но ему этого оказалось мало. Он рискнул непоправимым ущербом для здоровья и международным презрением, лишь бы улучшить свой результат — на каких-то две десятых секунды. Все потому, что спортсмены всегда пытаются раздвинуть границы возможного. Вот и я как любитель постельного спорта не отказал себе в удовольствии улучшить свои возможности хотя бы на малую толику.
И вот я попробовал виагру. Должен вам признаться, маленькая голубая пилюля — лучший друг любого мужчины, особенно если он перебрал.
«Насколько твердый?» — спрашивали меня приятели с горящими взорами. Их безумно будоражила мысль, что если твои силы истощены, то при наличии виагры ты всегда можешь выпустить на поле игрока со скамейки запасных. В ответ я щелкал по пивной бутылке, которую держал в руке. Это вызывало завистливые кивки.
Что же до женщин, которые интересовались, не пробовал ли я сам принимать виагру, то не факт, что они вообще хотели услышать ответ или даже узнать что-нибудь от меня по этому поводу. Это привилегия женщин — задавать вопросы, ответы на которые тебя не волнуют.
Принимать виагру, когда ты здоровый двадцативосьмилетний парень, — это не совсем то же самое, что принести на дискотеку в восьмом классе сигареты с марихуаной. «Ты пробовал?» — спрашивает прелестная семиклассница с зубными скобками. «Конечно, детка, это клевая вещь» . После чего она рассказывает своей подружке: «Вот это да, он пробовал. Кажется, я не откажусь подрочить ему пипку» .
Нет, это было нечто другое.
Если бы я ответил «нет» , женщина, вероятно, пожала бы плечами и подумала: «Ну, конечно, нет. Такому здоровому парню это ни к чему» . На нет и суда нет. Или, возможно, она бы стала считать меня дураком, который, имея легкий доступ к революционному средству для мужской силы, не догадался этим воспользоваться. Возможно, она бы подумала, что я похож на того зануду, который выходит из класса, когда остальные ребята забили косячок с марихуаной и пустили его по кругу.
С другой стороны, если бы я ответил «нет» , логично было бы спросить: «Ну, и как?» Я не мог напустить на себя вид крутого парня и сказать: «О, милашка, все было просто супер» , — тогда она могла бы сделать вывод, что мне нужна виагра. Нельзя было осуждать женщину за такие мысли, тем более что я и сам подумал в точности то же самое, когда испробовал чудо-пилюлю на себе и почувствовал разницу.
Персонал доктора Очаровашки был, мягко говоря, удивлен, увидев меня в понедельник в восемь утра. Но дело в том, что это был не обычный понедельник. Накануне, в воскресенье, я попробовал виагру. Я чуть было не сбил доктора Очаровашку с ног, когда он вошел в клинику через свою потайную дверь с задней
