Дилан усмехнулся. Он-то знал причины такого интереса к связям с общественностью и рекламе у своей очаровательной подопечной.
— Но последнюю пару дней я и сам не появлялся в офисе, — признался Грегори.
— Что так?
— Были дела за его пределами. Но все уже в порядке.
— Замечательно.
— Вот мы и приехали.
— Спасибо, что встретил и довез.
— Я предполагал, что так будет. Знал, что испанцы все-таки сломают твою несокрушимую воздержанность и приобщат к своим алкогольным традициям.
— Отосплюсь — и все как рукой снимет.
— Надеюсь, до спальни доберешься сам?
— Даже и не надейся составить мне компанию.
Грегори помог Дилану выгрузить из багажника небольшой чемодан, пожал ему руку, и они распрощались.
13
Кажется, Дилан проспал сутки. Может, и больше. А может, все-таки меньше.
Когда он в очередной раз открыл глаза и понял, что наконец-то чувствует себя наилучшим образом, что все его органы послушно повинуются ему, а из головы выветрились последние остатки похмелья, он, даже не глядя на часы, бодро выпрыгнул из кровати и отправился в душ.
В душе последовала экзекуция жесткой мочалкой с обильной пеной, бритье до ошеломляющей гладкости. Под водяными струями Дилан распевал арии из слышанной им испанской оперы.
Тогда она не доставила ему особого удовольствия. Но теперь, после стольких дней забвения, фразы и ноты, обрывки музыкальной композиции догнали его, и Дилан голосил вовсю, особо не понимая, что он поет. Каким-то чудом ему удавалось не фальшивить, но лучше бы испанцам не слышать его версий арии.
Дилан и сам не осознавал, что такое замечательное настроение у него ровно по одной причине: сейчас он поедет в офис, увидит там Паолу и, возможно, им удастся пообедать вместе.
Но, когда Дилан, свежий и готовый к подвигам, вышел из душа и бросил взгляд на часы, то оказалось, что уже половина восьмого. Вечера.
Беглое ознакомление с календарем показало, что сегодня хотя бы не уик-энд. Дилан порадовался и этому.
Значит, в офис завтра с утра, сказал он себе. А сейчас можно ехать к Паоле!
Зачем ему ехать, дома ли она и будет ли рада его видеть, Дилан даже не задумался.
Он уже ощущал на своей щеке нежность ее приветственного поцелуя, рукопожатие узкой кисти, представлял тысячи кристальных смешинок в ее глазах и янтарные отблески на ее волосах.
Только сейчас до Дилана дошло, что их ритуальный приветственный поцелуй, бывший неизменным на протяжении очень долгого времени, за последние недели куда-то исчез. Традиция сошла на нет. Неужели их отношения настолько ухудшились? Или они просто стали достаточно запутанными для того, чтобы обмениваться дружескими поцелуями без веских на то оснований?
Дилан запоздало понял, что не привез Паоле из Испании ни подарка, ни сувенирчика. Вообще ничего. Постоянно пребывая в легкой алкогольной дымке, сложно думать о подарках. Хотя о Паоле он помнил все время. Или это ему только казалось, что помнил?
Взглянув на термометр, Дилан быстро натянул светлые летние брюки и белую льняную футболку. Спустившись в подземный гараж, он завел машину и уже через минуту был на дороге, ведшей к дому родителей Паолы.
Припарковавшись возле коттеджа, он отстегнул ремень и вышел из машины.
В это время из калитки вышла черноволосая девушка в белом платье. Дилан узнал Ребекку.
— Эй, — окликнул он ее.
Бекки удивленно подняла брови, но тут же улыбнулась и подошла к нему.
— Где ты пропадал? — поздоровавшись, спросила она.
— Как где? В Испании. Разве Паола не говорила тебе?
— Что-то такое говорила. Да, припоминаю. И когда же ты вернулся?
Дилан замялся.
— В общем… на днях.
— Понятно. Ты знаешь, что Паола больна?
— Больна?! Чем? Что-то серьезное?
— Да не пугайся ты так. Я ведь только что от нее. Если бы это было что-то серьезное, то и я не была бы спокойна. Согласен?
— Тогда я, наверное, пойду к ней.
— А вот это делать не стоит. — Почему?
— Она спит, — вздохнула Бекки. — Ей только что дали лекарство. Жаропонижающее или что-то в этом роде.
— Где она умудрилась простудиться в разгар весны?
Бекки только махнула рукой.
— Да откуда же я знаю? Может, объелась мороженого. Может, ледяное шампанское. Может, купалась в холодном прибое, а потом не пожелала сушиться и отогреваться. Я должна знать обо всех ее глупостях? Может, переутомилась в твоей конторе. Вот на этой почве и слегла.
— Не преувеличивай. Галеры рабов к моей компании отношения не имеют.
Оба минутку помолчали. Потом Дилан спросил:
— Подвезти тебя?
— Да, пожалуйста. Сюда меня привез Томас, а вот обратно мне придется возвращаться самой. Он занят. Я как-то совсем упустила из виду, что у меня в кошельке нет мелочи на такси.
— Тогда пойдем. Я подброшу тебя. — Уже в машине Дилан предложил: — Может, заодно и перекусим где-нибудь, если ты голодна?
— Даже не знаю, — ответила Бекки.
— Да ладно, давай. Я, похоже, ничего не ел со времен Испании. Голоден как волк.
— Лишний рот тебе вряд ли нужен.
— Не валяй дурака. Признаться честно, мне не хочется есть в одиночестве.
Если бы Дилан признался честно, то он сказал бы, что ему скучно, одиноко и он отчаянно желает с кем-нибудь пообщаться. Не имеет ничего против того, чтобы этим кем-то оказалась Бекки. К тому же Бекки была единственным, наверное, человеком, располагающим конфиденциальной информацией о Паоле. Возможно, она согласится поделиться с Диланом какими-нибудь новостями или важными для него сведениями.
В конце концов, ему просто хотелось поболтать. В первую очередь, конечно, о его любимой девочке.
— Какую кухню предпочитаешь? — уточнил у Ребекки Дилан.
Та минутку подумала.
— Если честно, я бы съела обычную пиццу. Хочется чего-то сытного и несложного.
— Пицца, говоришь… Может, тогда в итальянский ресторан? Я знаю одно неплохое местечко. Там подают лучшую пасту во всем Окленде. К тому же роскошный суп из морепродуктов.
— Дополнения местной кухни, — засмеялась Бекки.
— Ага. И штрудель с мороженым, — добавил Дилан.
— Признайся, просто тебе самому хочется итальянской кухни. Зачем же было спрашивать меня, что я
