один Ангелины – два, и три мобильных мои. У Коли синий «LG». У Димы – черная «моторола».
Так и не найдя ответа на свои вопросы, Кайнаков вернулся в прихожую и сверху, как на бомбу, посмотрел на трубку.
«От этих подонков всего можно ожидать. Похитили Кольку для понта, а сейчас, когда я разверну телефон, раздастся взрыв. Потом, в случае чего, кто будет уверен в том, что похитители и убийцы – одни и те же люди? Хитра сволочь пошла ныне…»
Однако сразу после этих разумных мыслей Альберт Артурович поднял со столика телефон и выпрямил его половинки.
Взрыва не последовало. Лишь на ярком табло трубки горел значок полученного сообщения.
«Ерунда какая-то», – подумал Кайнаков и распечатал послание.
«Pozvoni s etoy trubki Kryazhinu 999-77-63».
Альберт Артурович прочитал сообщение четырежды. Не найдя почвы для размышлений, он с трубкой в руке вернулся в спальню.
– Геля, среди наших знакомых есть человек по фамилии Кру-аз-хин?
– Это не тот желтомордый, которому ты продал в Пекин полторы тысячи тонн угля? – простонала, пряча лицо под подушку, Ангелина Викторовна.
Похитители велели час после разговора сидеть дома, гостей не принимать и не звонить властям под угрозой смерти сына. Потом вдруг требование изменили, видимо, уверенные в том, что без ментов все равно не обойдется. Поэтому просто приказали исполнять в точности все, что будет велено. При любой попытке отца посвятить в события правоохранительные органы сына ждет смерть. Квартира находится под наблюдением, телефоны на прослушивании. Странные эти похитители, совершенно неадекватные. Либо крутые профессионалы, но не без искорки в голове, либо, наоборот, полные дилетанты, с коими, как известно, властям бороться еще тяжелее.
Кайнаков подумал. Из дома он не выходит. Охранникам внизу приказал не впускать в его квартиру никого ни при каких обстоятельствах. Найденный телефон не принадлежит ни Кайнакову, ни кому-либо еще из его окружения, и потом, Альберт Артурович просто уверен в том, что Круазхин – не мент.
Еще не понимая, что в его руках находится свободное от контроля средство связи, президент корпорации набрал указанный в сообщении номер. В конце концов, час миновал, и теперь можно делать все, что угодно, кроме разговоров с ментами.
– Алло, – сказал Альберт Артурович. – Я господина Круазхина могу услышать?
– Значит, вы все-таки допили бутылку, Кайнаков? – после небольшой паузы услышал Альберт Артурович.
– Иван Дмитриевич… – не то восхищенно, не то радостно прошептал президент. – Вы забыли в моей прихожей свой телефон. Я обязательно верну его вам…
– Послушайте, Кайнаков, если в вашей голове осталась хоть капля разума, слушайте меня молча, пока я не задам вам вопрос. Я специально оставил вам свой телефон, потому что при сложившихся обстоятельствах это единственный способ для вас связаться со мной и хоть чем-то помочь своему сыну.
Альберт Артурович кивнул головой. Необычный ход, он согласен. Такими ходами умные люди зарабатывают миллионы. Что дальше?
– Для вас поставили какие-то специальные условия?
– Никаких специальных условий, – затараторил Кайнаков, вытирая со лба неизвестно откуда взявшийся пот. – Мне велено к восьми вечера завтрашнего дня подготовить документы для отправки в Германию первых тридцати тысяч тонн угля. В дальнейшем мне перезвонят и сообщат новые инструкции.
– И это вам говорили в течение восемнадцати минут?
Кайнаков онемел, впрочем, всего лишь на мгновение.
– Вы тоже меня прослушиваете?
– Нет, это я наугад сказал, – сказал Кряжин. – Так что вам говорили еще?
«Страшный человек, – подумал президент. – И чем дальше, тем он страшнее». Вместе с этой мыслью Альберт Артурович стал чувствовать, что раздражение к этому человеку уходит, и его место занимает невольное уважение.
– Меня предупреждали о недопустимости вмешивать в историю органы, о последствиях, которые наступят в результате ослушания, и, вместе с тем, они приказывали оставаться дома и не впускать гостей… Геля, я тебя умоляю!.. – и, уже тише, для себя: – Микро-теща, мать твою…
– Что там у вас происходит? – поинтересовался следователь.
– Жена… словом… Переживает сильно. У нее психоз. Истерика.
И сам едва не впал в нее. Сразу после того, как Кряжин сообщил дополнительные инструкции, он отключился от связи.
– Да они что, сволочи, сговорились?! – взревел Кайнаков. – Геля, заткнись!.. Одни инструкции, как лаборанту в прозекторской!..
До того как стать угольным магнатом, Альберт Артурович работал младшим научным сотрудником в НИИ плазмы, потом санитаром в морге, а три последних года до начала своего «олигархствования» принимал лом цветных металлов. Потом еще три года копил по крохам, собирал и анализировал информацию, брал кредиты, скупал убыточные предприятия по частям. И в это же время появился Колька, которого сегодня похитили какие-то подонки. А пять последних золотых лет прошли так быстро, что он их даже не заметил. И сейчас великий и сказочно богатый Альберт Кайнаков сидит в собственной гостиной с пустым стаканом в руке и ждет инструкций от отмороженных бандитов и убогого умом следователя Генеральной прокуратуры. Прекрасное завершение многообещающей карьеры. Завершение, потому что президент не понимал, как будет жить дальше, если Коля не вернется в семью.
Допив чай, Кряжин поставил чашку на стол и за шнур подтянул телефон.
Смагин, потребовав от следователя звонков каждый час, ушел, в кабинете оставались Саланцев, Торопов и спец из отдела «Р». Последнему было совершенно безразлично, где проводить время. Начальство сказало: «В полное распоряжение старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Кряжина». И с этого момента он будет с Кряжиным, пока не поступит прямо противоположная по смыслу команда. Войдя в Pentium хозяина, он с выставленным перед собой стволом сорок третьего калибра гонял по монитору виртуальных монстров.
После звонка Кайнакову миновало восемь минут, и Кряжин снова набрал номер своего мобильного телефона.
– Альберт Артурович?
– Да, господин Кряжин! – сразу отозвался президент.
– Вам кто-нибудь звонил после меня?
Кайнаков едва не сорвался, однако в последний момент вполне корректно заявил, что в последнее время он нужен только следователю. Все свои деловые разговоры он прекратил и поставил защиту на все уровни связи, связанные с деятельностью «Транс-Угля».
– А теперь проверим, – сказал следователь и набрал с городского телефона номер домашнего телефона олигарха.
– Да! – рявкнул Кайнаков.
– Как у вас дела? – спросил Кряжин.
– Вы с ума сошли??
– Вам кто-нибудь звонил? – сочувствующе поинтересовался Кряжин.
– Да никто мне не звонил! Никому я, мать вашу, не нужен, кроме своего сына!
– Хорошо, ждем. – И Кряжин повесил трубку.
Повесил, выждал несколько минут, наблюдая, как ловко спец испаряет выстрелами зловещих типов на экране, и на этот раз стал набирать номер своего мобильного телефона, оставленного в квартире Кайнаковых.
– С ним сейчас истерика случится, – на всякий случай предупредил Саланцев, который, как и все, не понимал, что делает следователь.
– Отойдет, – ответил Кряжин и тут же заговорил: – Альберт Артурович, не бросайте трубку! Я делаю свое дело. А потому прошу вас ответить и на этот раз. Вам сейчас кто-нибудь звонил?
