— Что, Люси?
— Наверное, ты очень устала, вспоминая все это...
— Да, но это приятная усталость. Освобождение. Наверное, так чувствуют себя католики, когда исповедуются. Так что, если у тебя есть какие-то вопросы, задавай их.
— Дебора знала правду, не так ли? — спросила Люси. — Она знала, что ты не умерла?
Алиса внимательно посмотрела на Люси:
— Почему ты так решила?
— Во-первых, иногда мне казалось, — начала Люси, надеясь, что она не переходит ни через какие границы, — что тетя Деб хочет сообщить мне что-то важное о нашей семье. Во-вторых, мне кажется, что ты не могла позволить ей жить с мыслью, будто тебя больше нет.
— Дорогая Люси, ты, конечно же, права, — улыбнулась Алиса. — Дебора действительно знала. Ей было четырнадцать лет, и она была очень умной девочкой. И независимой... Я ведь провела шесть лет в концентрационных лагерях, и Дебора вынуждена была стать самостоятельной. Илена привезла ее ко мне, и я ей все рассказала. — Алиса улыбнулась. — Дебора все поняла и поддержала меня. Моя дорогая Деб.
— А моя мама?
Казалось, Алиса пыталась подобрать нужные слова...
— Марианна очень сильно отличалась от своей сестры. Ей было только три года, когда произошли эти убийства в Ашвуде, и она, конечно, ничего не поняла. Таким образом, мы, то есть Дебора, Илена и я, решили, что Илена заберет всех троих детей — Деб, Марианну и Альрауне — в Польшу, к своим родственникам. Позже мы собирались все рассказать Марианне. Я хотела, чтобы она сперва повзрослела.
— Но ты так и не рассказала ей, — заметила Люси.
— Нет. Марианна никогда не была похожа на Дебору. Она была болтушкой, кокеткой. И, возможно, не поняла бы того, что понимала Деб. Дебора знала о том, что Альрауне видел в Освенциме, и снисходительно к нему относилась. Марианна так не смогла бы. Я хотела защитить всех троих детей. Понимаешь? И Деб настаивала на том, что мои усилия не должны пропасть даром. Ведь я взяла на себя вину за два убийства. Однажды мы придумали, что я могла бы появиться в жизни Деборы и Марианны как старшая сестра Лукреции. Это была не такая уж дикая идея, как вам кажется. В те годы люди возвращались домой из концентрационных лагерей. Тогда я могла бы снова участвовать в жизни детей.
— Почему же ты не вернулась? — спросила Люси.
— Я недооценила интерес прессы. Журналисты хватались за любой клочок информации. Они говорили с соседями, школьными друзьями Деборы, коллегами Илены. Они раскопали практически все о Лукреции. Сегодня за жизнью многих кинозвезд постоянно наблюдают фото— и кинокамеры. Поверьте мне, в течение многих месяцев пресса бесцеремонно вторгалась в жизнь моей семьи. Какое-то время я боялась, что журналисты докопаются до правды, но им это не удалось. — Алиса обвела взглядом своих слушателей. — Все считали меня убийцей, — сказала она мягко. — Возможно, меня также считали сумасшедшей. Но, конечно, все думали, что я убила двух мужчин. Это было приговором.
— Двое мужчин, — сказал Лайам. — Конрад был второй жертвой, не так ли? Вы слышали, как Конрад стучал в стену, отделявшую гримерку от костюмерной?
— Да, — ответила Алиса, и бесконечная печаль блеснула в ее глазах на мгновение. — Позже я узнала, что ничто не могло спасти его. Конрад умер от потери крови и болевого шока, и Илена уверила меня, что это была быстрая смерть.
— Итак, — сказал Лайам, — вы избежали неприятностей, создав иллюзию.
— Да. Возможно, сегодня нам не удалось бы провернуть такое дело. Детективы стали более дотошными, технологии — более совершенными. Но в те времен Ашвуд был маленькой деревней, которая не развивалась с тридцатых годов. У полиции было три трупа. Все умершие были известными людьми, и все они погибли при странных обстоятельствах, так что полицейские старались раскрыть убийства изо всех сил. Следствие решило, что я совершила оба убийства. Никто не мог и представить себе, что в Ашвуде в один день два убийцы совершили два разных преступления.
— Но если Криспин убил Конрада, разве вы не хотели отдать его под суд? — спросила Франческа.
— До сегодняшнего дня, пока Майкл не рассказал мне историю Эдмунда, я не знала, что Криспин убил Конрада, — объяснила Алиса. — Я никогда не думала, что Криспин способен на убийство. Он был очаровательным мальчиком. Наивным. В тот день он был немного раздражен. Я всегда думала, что Конрада убил Лео Драйер.
— А что случилось с Альрауне? — поинтересовалась Люси.
— Мои дочери вернулись в Англию, когда Марианне было пять лет, — сказала Алиса, — чтобы она могла пойти в английскую школу. Альрауне пошел в школу в Польше. Казалось, его душевное равновесие было восстановлено. Он вел себя очень хорошо, ему нравилось в новой стране, так что он остался жить с семьей Илены. Именно поэтому Марианна не помнила Альрауне. Возможно, она смутно помнила мальчика по имени Алан, который когда-то жил вместе с ней и Деборой. В те годы любой мог засвидетельствовать, что Альрауне был адекватен и нормален. Когда ему исполнилось семнадцать, он поступил в Лейпцигский университет, но бросил его после первого семестра, и я потеряла его из виду на несколько лет. Через какое-то время Альрауне приехал в Англию и наладил со мной контакт. Однако он никогда не навещал меня. Время от времени я посылала ему деньги, вот так Майкл и узнал, где я жила. Он нашел письмо с моим адресом.
— Деб всегда очень уклончиво отвечала на вопросы об Альрауне, — задумчиво произнесла Люси. — Она когда-то сказала, что его детство было очень трагичным и что не надо лишний раз вспоминать об этом.
— Конечно, со временем общественности стали известны некоторые детали этой истории, — сказала Алиса. — Но репортеры так и не смогли раскопать всю правду об Освенциме. Они не узнали, что именно Альрауне видел в лаборатории Менгеля, но они знали, что это было страшное, жуткое зрелище. Я не знаю, что именно журналисты узнали о смерти Рейнарда Штульца. Но факты они заменяли выдуманными историями.
— Итак, — сказала Люси глубокомысленно, — легенда была создана.
— Да. На самом деле все эти вымышленные истории об Альрауне, или Алане, помогли скрыть правду о его жизни. Тем более все считали, что Альрауне — это девочка, а не мальчик.
— А вы? — спросила Франческа. — Что делали вы?
— Я снова стала Алисой Уилсон. Самой обычной пожилой леди. У меня остались деньги, которые я заработала, снимаясь в фильмах. Также я унаследовала состояние Конрада. Он все оставил мне и даже позаботился о том, чтобы в завещании было указано два моих имени — «Алиса» и «Лукреция». Ему всегда нравилась моя игра в баронессу. Это забавляло его. Маскарад. Так что я была в состоянии купить дом в Момбрей-Фэн и вложить деньги в некоторые предприятия, чтобы обеспечить своих детей. Я стала типичной англичанкой, активной в деревенской жизни, в церкви, неутомимым участником многих благотворительных акций.
— В том числе акций ЧАРТ? — спросила Франческа.
— Да. Я знала то, что значит быть бездомным, и никогда не забывала этого. Я помогала там, где могла.
— Дебора тебя знала, ведь так? — спросила Люси, смотря на Майкла. — Именно поэтому она завещала дом ЧАРТ?
— Она не знала меня очень хорошо, — сказал Майкл. — Она всегда помнила, что я сын Альрауне, и это создало барьер между нами. Но иногда она приезжала в этот дом, и мы тепло общались.
— Столько всего происходило, а я ничего не знала, — сказала Люси. — И моя мама ничего не знала. — Она нахмурилась и затем добавила: — Мне не очень приятно признавать это, но думаю, ты была права, когда не посвятила Марианну в свою тайну. Наверное, она не сумела сохранить секрет. Но мне действительно жаль, что Дебора ничего мне не рассказала.
— Она всегда хотела, — улыбнулась Алиса. — Ждала, когда ты подрастешь. Но...
— Но она не смогла найти подходящего момента? — сказала Люси. — Нет, это не совсем так, не правда ли? Все дело было в Эдмунде.
— Думаю, Деб не доверяла Эдмунду, — медленно произнесла Алиса. — А он всегда был рядом, не так
