Теперь не было уже никаких сомнений: мы близки к решению загадки. Экспедиция проходила здесь! Вот стоят платаны, вот тут был лагерь — и все это вовсе не на том берегу, как они думали. Через три дня мы достигнем места, обозначенного на карте красной точкой с надписью «Тамарагда».
Но как же это может быть? Ведь Тамарагда во многих милях отсюда, на другом берегу реки.
Почти без отдыха мы спешили вперед по размякшей, скользкой земле. Целыми сутками хлестал тропический ливень. Повсюду стояли целые озера воды, а змеи кишели в количествах, наводивших на мысль о каком-то дьявольском наваждении. Обозначенную на карте ловушку для слонов мы едва смогли найти, потому что она была доверху залита водой.
— Еще раз я сюда не пошел бы ни за какие алмазные копи, — чертыхнулся Хопкинс.
— Выше голову! — насмешливо ответил Альфонс. Ему были нипочем дождь, грязь, жара — словно он был не человеком, а двуногим белым леопардом.
К рассвету мы вышли к последней перед целью возвышенности, обозначенной на карте.
— Теперь ясно уже, что племя фонги действительно не имеет отношения к исчезновению экспедиции… — задумчиво проговорил Альфонс.
— Стало быть, губернатор ошибался.
— Да. Хотел бы я знать, что он скажет, узнав, что все время блуждал в потемках…
Какое — то воспоминание промелькнуло у меня в мозгу.
— Как ты сказал? Повтори… Последнее слово…
— В потемках… Ну, в темноте!
— Есть! Потемкин!
— Что?
— Он преступник! Я вспомнил! Графиня сказала тогда Хиггинсу: «Во всем виноват Потемкин, но его им никогда не схватить».
Альфонс несколько секунд смотрел на меня, а потом повел себя совсем странно.
Схватив меня за куртку, он начал меня встряхивать, приговаривая:
— Дурак, болван, идиот, дубина… Господи, ну и скотина же!… Ну, как только земля таких терпит…
Он сильно толкнул меня.
— Не понимаю… — пропыхтел я. — А ну-ка, объяснись… Я схватился за нож.
— Оставь нож, верблюд безголовый! Если бы ты раньше сказал мне, мы давно были бы у цели!
— Да кто же он… этот, как его… Слушай, я опять забыл!
— Потемкин!… Ты не знаешь, кто это был?
— Чего ты раскричался? — вмешался Хопкинс. — Я тоже не знаю.
— Это был русский министр.
— Тогда совсем не понимаю, откуда бы я мог его знать. В оранских кабачках русские министры не попадаются.
— Но ведь это же знаменитая история. Он создавал для царицы великолепные деревни там, где не было и следа жилья. Декорации вроде тех, что ставят на сцене театра. Одни ярко раскрашенные внешние стены. Это же было всемирно известное мошенничество.
— Не слыхал, — угрюмо ответил я. — Я уже пару недель не держал газеты в руках.
— Вперед! — взволнованно крикнул Альфонс.
Мы поднялись на холм. Уже рассвело, и все мы трое, затаив дыхание, посмотрели вниз…
Перед нами была хорошо знакомая по фотографиям Мандера туземная деревня. В центре ее стояло большое, похожее на пагоду здание с заостренным куполом.
Тамарагда!
Мне казалось, что я схожу с ума…
Альфонс вытащил сигарету и закурил.
— Теперь понял? Потемкин виноват тем, что подсказал им идею: построить деревню для отвода глаз…
— Короче говоря, это…
— Это построенная ими точная копия Тамарагды! Потемкинская деревня!
Нельзя сказать, что мне все было ясно. Если этот русский министр давным-давно умер, как он мог построить здесь деревню?
И вообще: на кой черт это могло понадобиться русским?
Я видел, что и Хопкинса мучат такие же мысли. Мы незаметно переглянулись, и он пожал плечами. Однако задавать вопросы мы больше не стали — ясно было, что Альфонс в ответ только снова накричит на нас.
— И что теперь? — спросил Чурбан.
— Пойдем прямо в деревню. Скажем, что мы — дезертиры из легиона, и сделаем вид, что ничего любопытного для нас в этой дыре нет, — сказал Альфонс.
План был хорош, и мы направились к постройкам. Толстый, полуголый негр, увидев нас, начал колотить в барабан. Прибежало еще несколько туземцев, и толстяк с достоинством подошел к нам.
— Что вам надо здесь, белые солдаты? — спросил он.
— Ты — вождь этой деревни?
— Нет… я только управляющий фирмой. Вождь сидит в той большой хижине.
Что… Вы слыхали подобное! Босоногий управляющий фирмой в негритянском племени.
— Прости, кто ты, о толстый черный вождь.
— Управляющий фирмой, господин. У нас не племя, а туземная фирма. Новое изобретение. Я — управляющий фирмой.
— А кто же те, что босиком бегают по деревне?
— Акционеры, господин.
У меня слегка закружилась голова. Альфонс протяжно свистнул.
— Скажи мне, о управляющий, — спросил он, — что это за акционерное общество?
— Королевское акционерное общество, господин… все равно, как государство, но платят проценты и никто не работает…
Несколько «акционеров» решилось подойти к нам поближе.
— Мы хотели бы отдохнуть у вас.
— Отдохнуть можно, господин, но только не работать. Это запрещено.
— Почему?
— Из-за «Устава». У нас все решает «Устав».
— А кто написал этот «Устав»?
— «Устав» не написан. У нас живой «Устав», это великий вождь, с которым вы должны будете говорить.
— Веди нас к нему, господин управляющий. Мы надеемся, что он будет рад нас видеть.
— Он спросит, принесли ли вы раскрашенные волшебные картинки, которые называют игральные карты.
— Что-о-о?
— Великий вождь, имя которого «Устав», хочет такие и ругает, даже бьет ногой «контрольную комиссию».
Он показал на нескольких жалкого вида негров, невесело кивнувших в ответ.
— Мы просим тебя отвести нас к великому вождю, хотя мы и не принесли с собой волшебных картинок.
— Ну, такого я и во сне не видел, — ошеломленно шептал между тем Чурбан. — Голое акционерное общество…
Тут же он решительно оттолкнул пару членов «исполнительного комитета», начавших уже было знакомиться с нашей поклажей.
Нас подвели к большой хижине. Управляющий поспешил внутрь и через несколько секунд вышел обратно.
— Великий вождь ждет вас. Мы вошли в хижину.
Перед нами стоял европеец. В обтрепанной рубашке, некогда белых брюках и тропическом шлеме на
