Позвонить в школу Монтессори человечкам Фионы. (Найти номер телефона раньше, чем миссис Салливэн его выбросит.) Письмом поблагодарить Маккея. Проверить, во сколько отходит мамин поезд на Вашингтон. Заказать новое расписание? Об этом придется поговорить с Шоном. Она потренировалась на конверте писать свое новое имя: Энджела Киттредж. Энджела Киттредж. Энджела Киттредж. Выглядело неплохо. На подъездной аллее перед домом шумно затормозила машина. Хлопнула дверца. Энджела быстро допила кофе. Миссис Салливэн. Через минуту в замке забренчал ключ, и дверь кухни открылась. Вошла невысокая коренастая женщина лет пятидесяти в розово-сиреневом платье. У нее были вытравленные парикмахером соломенно-желтые волосы, глаза выглядывали из-за толстых тонированных стекол в блестящей оправе. С нижней губы свисала недокуренная сигарета. В руках миссис Салливэн несла зеленый пластиковый пакет с нарисованной рожицей и надписью «Желаем хорошо провести день».
— Привет, Энджела, — отрывисто сказала она.
— Привет, миссис Салливэн. — Энджела изобразила веселье. С миссис Салливэн, которая была склонна держаться строго, это всегда помогало. Затаив дыхание, она ждала, чтобы домработница заметила груду грязных тарелок, и гадала, не нарочно ли Шон устроил так, чтобы не присутствовать на этой очной ставке.
— Вижу, вы тут устроили вечеринку, — многозначительно заметила миссис Салливэн, бросив взгляд на раковину. Ее бостонский говор еще сохранял еле заметную ирландскую напевность. Она повесила пакет на ручку двери подвала и надела передник с оборочками. — Много подарков надарили? — Миссис Салливэн налила себе кофе.
— Два, — ответила Энджела, начиная на всякий случай составлять список имен для девочки.
— Два? — Миссис Салливэн явно была шокирована. Она ткнула сигарету под струю холодной воды и выбросила в помойное ведро.
— Мы всем велели не беспокоиться.
Миссис Салливэн гремела и лязгала под раковиной, пока не нашла новую бутылку жидкого мыла.
— А что такого? — ощетинилась она. — Это же свадьба была, не абы что? — От нарушения традиции ей было не по себе.
— Понимаете, нам показалось, что это не особенно важно. — Энджела выражалась туманно, предпочитая не оказываться втянутой в дискуссию о своих угрызениях совести из-за того, что выманивает у старых друзей подарки под предлогом вступления в брак, который (во всяком случае, по оценке самой Энджелы) в сущности был женитьбой по необходимости. Она знала, что миссис Салливэн никогда ее не поймет. Ее Энджела во многих отношениях считала заместительницей своей матери. Уровень образования этих двух женщин не был одинаковым, но Энджела чувствовала, что в глубине души и мать, и миссис Салливэн разделяли одни и те же убеждения и, возможно, на многое смотрели одинаково.
Домработницей Энджела с Шоном обзавелись после того, как стали жить вместе. Сперва она называла Энджелу «миссис Киттредж». Шон быстро поправил ее. Хотя миссис Салливэн ничего не сказала, Энджела чувствовала, что она не одобряет подобный союз. Но с годами они привыкли к угрюмости миссис Салливэн, домработница же доказала, что заслуживает доверия и на нее можно положиться. Если она и продолжала неодобрительно относиться к их совместному проживанию, это превратилось, по выражению Шона, из их проблемы в ее. Ну да все равно, с этих пор досадовать ей стало не на что. Брак оставался браком — со свадебными подарками или без них. Миссис Салливэн следовало выдумать себе другую причину для беспокойства.
— Где нынче Перышко? — вдруг спросила миссис Салливэн, отскребая ножом с тарелки пригоревшую лазанью.
Энджела объяснила странное положение дел. Потом вспомнила про дохлую крысу в подвале. Она собиралась попросить миссис Салливэн «махнуть там веником», но сейчас момент был определенно неподходящим.
Миссис Салливэн вытерла руки.
— Сегодня я собираюсь уйти пораньше, — предупредила она, подошла к холодильнику и заглянула внутрь. — А надо еще разморозить холодильник.
Энджела подняла глаза от своего списка. У нее было пять имен для мальчика и три — для девочки.
— Еще остался торт, — сказала она. — Угощайтесь на здоровье. А здесь — сырный соус.
И вспомнила про взятку. Уотерфордская пепельница. Она налила себе еще кофе и пошла за ней.
Пепельница была в кабинете, в сооруженной Шоном из шкафа проекционной будке. Она лежала на полке, завернутая в тряпочку. Когда Энджела возвращалась с ней в кухню, зазвонил телефон. Черил. Голос у нее был странный.
— Ты уже слышала?
— Нет, а что? — спросила Энджела.
— Ничего хорошего.
— Да в чем дело?
— Вчера вечером Фиона и Джерри попали в аварию. Их машина разбилась.
Энджела ждала продолжения.
— Черил? — наконец спросила она. Душа ушла в пятки. — Что случилось?
— Фиона погибла.
Энджела ахнула и выронила пепельницу.
Черил пояснила. Машину вел Джерри. Он потерял управление и врезался в дерево. У него множественные переломы, но он жив. Фионе повезло меньше. Сломана шея. Тело сильно изуродовано. Дорогая машина превратилась в полную развалину. Ее расплющило, как яичную скорлупку.
Ошеломленная, потрясенная и испуганная Энджела дрожащей рукой положила трубку. Все. Конец. Бац.
Сдерживая рыдания, она побежала наверх. Шон брился в ванной. Он изумленно уставился на нее.
— Фиона погибла, — всхлипнула Энджела.
Он медленно опустил бритву.
— Что случилось?
Энджела не смогла ответить — ее душили слезы. Она все время видела Фиону живой: вот она болтает, вот смеется, вот отпускает шуточки, дурачится. Из всех знакомых Энджелы Фиона была самой бодрой, самой полной жизни.
Шон обнял ее, крепко прижал к себе и осторожно покачивал в своих объятиях, пока тело Энджелы не перестало сотрясаться от раздиравших его судорожных всхлипов.
В дверь спальни легонько постучали. На пороге стояла Иви Кейси в розовом клетчатом халате. Шон объяснил ей, что случилось. Иви обняла дочь, утешая ее, и Энджела почувствовала, что благодарна матери за то, что та здесь. Они поговорили о Фионе. Энджела винила себя. Если бы она (или Шон) повели себя с Джерри решительнее, ничего бы не произошло. Часть вины лежала и на них. Шон осторожно возражал. Иви тоже. Энджеле не следовало винить себя. Джерри с Фионой были взрослыми людьми, хозяевами своей судьбы. Однако переубедить Энджелу было невозможно.
Снизу донесся едва слышный звук бьющейся глиняной посуды.
— Что еще? — сказала Иви.
— Я схожу, — отозвался Шон.
На пороге гостиной он встретил миссис Салливэн, выносившую в подоле фартука осколки фарфора.
— Вазу уронила, — грубовато сообщила она.
Шон заметил, что миссис Салливэн вглядывается в него со странным выражением: взгляд был наполовину обвиняющим, наполовину подозрительным, словно Шон по непонятным причинам был виноват в неприятном происшествии. У него мелькнула недоуменная мысль: уж не нашла ли экономка тайник в Библии с вырезанными страницами. Но нет, такого быть не могло. Библия стояла на верхней полке книжного шкафа в кабинете.
— Которую? — спросил он.
— Ту, с каминной полки. Надеюсь, она была недорогая.
«Черт, рыжий кувшин!» — сердито подумал Шон. Кувшин был старинным, а таких вещей в их доме насчитывалось очень немного. Миссис Салливэн, конечно, знала, что выбрать. Ну, может быть, его еще можно было склеить. Однако сейчас Шону было о чем подумать кроме кувшина.
