него свои плечи. Он хмыкнул и подтолкнул свой нетронутый бокал к ее пустому. Веронике нравилось, что он способен смеяться над собой, хотя ей было ясно, что к своей должности финансового аналитика и работе в компании «Дейл и Гамильтон» он относится очень и очень серьезно. У него были амбиции — такие же, как у нее. Не голые, жадные, бездушные амбиции, а умеренные, осмысленные, но твердые как скала.
— Оксфорд, бизнес-курс, — угадала она.
Он кивнул и прищурился, разглядывая ее.
— А ты?
— Я была ученицей у одного скульптора в Париже, — сказала она, продолжая свою игру. — Он был старше меня. Знаменитый. Властный. Соблазнил меня, когда мне был двадцать один год. И через несколько лет бросил.
Деймон нахмурился.
— Это тот Огюст?
— Он самый.
— Никогда о нем не слыхал.
Она махнула рукой.
— Он уже умер. Но его произведения есть в музеях всех континентов.
— Ты шутишь?
— Нет, это чистая правда.
Он недоуменно округлил глаза, но быстро сориентировался:
— Бедная девочка, соблазненная и покинутая! Тебе нужен человек, который сможет о тебе позаботиться.
— О нет! Я предпочитаю богемное существование. Живешь себе на гроши, вырученные за картины, заводишь потрясающие романы с богатыми и важными мужчинами, которые куда угодно побегут за твоей юбкой…
— Кстати, в этой юбке, — сказал Деймон, проведя подушечками пальцев по ее обнаженной правой ноге — повезло, что она не надела колготки! — ты просто головокружительна.
Откуда ему знать, что в последнее время Вероника носит по большей части свободное и мешковатое — рубашки больше на размер, длинные вязаные кофты, трикотажные шорты, пижамные брюки? Удобная рабочая одежда совершенно не соблазнительная. А юбка с разрезом… это так, приятное разнообразие.
— А что же, — спросил Деймон, приблизившись так, что губы его почти коснулись ее щеки, — что у тебя под платьем?
— Кроме пирсинга?
— Ммм…
Она опустила ресницы.
— А сам не хочешь посмотреть?
— Прямо сейчас?
Она пожала плечами, бросая ему немой вызов.
Он своего добился. Его рука ощупывала ее бедро. Дыхание Вероники стало прерывистым. С впечатляющей меткостью он вонзил кончики пальцев между ее скрещенных ног. Шум бара превратился для Вероники в далекий шепот. Все, что она слышала — тяжелый стук их сердец. Тук-тук-тук-тук…
— Повыше, — сказала она.
Это вызов.
Его пальцы скользнули на полдюйма выше — по влажной горячей коже, пышущей желанием.
— Почти здесь.
Его большой палец коснулся сочленения бедер.
— Не могу, — почти простонал Деймон. — Не здесь… Не на глазах у людей.
— Да кому мы здесь нужны?
Его голос обжег ей ухо:
— Оказывается, ты еще и эксгибиционистка…
И в самом деле. Кто бы мог подумать? До сих пор Вероника не подозревала за собой таких наклонностей. Должно быть, она и вправду слишком много времени провела в блаженном уединении. Настало время вырваться на свободу.
Ей нужно приключение.
Игра.
Без правил.
Кроме одного.
Проклятье, что за женщина! В ее руках Деймон таял, как воск — а ведь он никогда не отличался податливостью. С самой юности, проведенной в тихом Мелчестере, где, насмотревшись на жалких родителей и бездельника-брата, он поставил перед собой спасительные цели: образование, карьера, успех.
И ничто не отвлекало его от этого курса, пока не появилась Камилла.
Что же дальше? Пока Камилла приводила себя в порядок в дамской комнате, Деймон раздумывал. Он на гребне успеха — тридцать шесть лет, не женат, занят в самой престижной сфере деятельности. Все его цели достигнуты. А значит, осталась одна цель — удержаться на гребне волны. Он не скатится вниз, даже если… но может же он, в конце концов, позволить себе передышку!
Он хочет Камиллу больше, чем на одну ночь. Быть может… — только «быть может» — эта женщина и вправду способна изменить его жизнь.
Она не задержалась. Деймон не сдержал улыбку, когда она присела рядом с ним — высокая, стройная, в матово-золотистом платье, поверх которого накинут мужской пиджак. Сильфида.
— У меня есть квартирка недалеко отсюда.
— А-а…
Он взял ее за руку.
— Пошли со мной.
Она сопротивлялась. Просто из женской привычки противоречить, подумал он, потому что сейчас ее сигналы были кричаще однозначны.
— Не так быстро! — Она выдернула руку. — Ты же хотел играть по правилам.
— Не припомню, чтобы я об этом просил.
Коротко остриженный ненакрашенный ноготь ее царапнул ему руку над ремешком часов.
— Давай заключим договор.
— Какой еще договор?
Она погладила его плечо, совершая длинными сильными пальцами массирующие движения. Он чувствовал эти прикосновения глубоко внутри, как будто ей был открыт доступ к самому его сердцу.
— Об удовольствии.
— Договор об удовольствии?
— Игра на удовольствие.
— По правилам?
Она кивнула.
— Давай сразу обо всем договоримся. Чтобы дальше не было сложностей.
Желание засасывало его в свои щупальца. Раз уж будет и «дальше», он согласен на все — какие бы правила она ни предложила.
— Играю, — сказал Деймон, запуская руку под пиджак и думая об одном: что же есть — или чего нет — у нее под платьем.
Она приподнялась, соприкоснувшись одной грудью с его ладонью. Полная грудь, округлая и налитая, не стянутая лифчиком. Все мысли в голове Деймона перемешались. Пока, потрясенный, он не понял, что наклонилась она, просто чтобы освободиться из его пиджака. Он убрал руку… Как можно медленнее.
— Не сегодня. — Она склонилась к нему. — Завтра. Давай все обдумаем, договоримся о правилах и потом уже, на свежую голову, условимся о продолжении. Завтра — это ведь совсем скоро.
Он открыл рот, и она впилась в его губы, нежно поцеловала, слегка приглушая сигнал тревоги в его
