статуса не пошло тебе на пользу. Помнишь те времена, когда у тебя была толпа мужчин, которым можно было позвонить, как только приспичит? Ты… гм… ты управлялась с ними без всяких колебаний и сомнений.
— Но Деймон другой.
— Вот как? И в чем же это выражается?
— Он взрослый. И я тоже. Я уже не студентка художественной школы: мне тридцать, и я давно переросла случайный секс.
Вероника уже знала, что секс с Деймоном будет каким угодно — только не «случайным».
— Такой случай выпадает раз в сто лет! — проворковала Кейси. — И ты хочешь упустить свою удачу из-за какой-то глупой игры?
Вероника улыбнулась.
— Я уверена, Деймона эта игра раздразнила. Я же тебе рассказала, какой сюрприз сунула ему в карман.
Кейси расхохоталась так заразительно, что Вероника невольно к ней присоединилась.
— После такого он наверняка меня найдет!
— А как?
— О, я уверена, у него есть свои возможности. Он познакомился с Брайнером, так что может спросить в галерее.
— И что, думаешь, он придет сюда? Ух ты, умираю от нетерпения!
— Не знаю. Это зависит от того, насколько он будет настойчив. — Очень, подумала Вероника. Если я что-то и знаю о нем, то именно это. Он не похож на человека, готового остановиться на полпути. — В галерее не дадут информацию любому парню с улицы. Завтра я еду домой. А Деймон пусть продолжает свою охоту здесь.
— Охоту?
— Да. Он ведь прирожденный охотник.
— А ты?
— А я умираю от желания быть пойманной, — таинственным полушепотом призналась Вероника.
— Но не посаженной в клетку?
— И не окольцованной, — усмехнувшись, добавила Вероника.
Кейси нахмурилась. Вероника расправила плечи.
— Ты же знаешь, что я об этом думаю!
— Любовники — да. Любовь — нет. Семья — никогда. — Кейси поставила локти на стол и положила подбородок на руки, задумчиво уставившись на приготовленный Вероникой завтрак.
Даже мрачное выражение не портило ее лица. Кейси была красива. И экзотична, как райская птица. Яркая одежда, много косметики, золотые серьги в виде обручей, достающие до самых плеч. В молодости Вероника восхищалась своей подругой, пыталась во всем ей подражать — и теперь благодарила судьбу за встречу с Кейси. Если бы не пример старшей подруги, Вероника, пожалуй, кончила бы, как ее сестра.
— Разве не ты всегда твердила, что главное в жизни — свобода? — улыбаясь, спросила Вероника.
— Свобода хороша для молодых. А когда стареешь, начинаешь ценить стабильность и покой.
— Смеешься, что ли? Какая же ты старуха? — Хотелось бы Веронике обладать хоть малой толикой энергии и вкуса к жизни, которые всегда отличали ее подругу!
— Ничто не заставляет женщину чувствовать себя развалиной, как энергичное создание восемнадцати месяцев от роду, — сказала Кейси, поднимая с пола свою дочку. Она усадила малышку Поппи на высокий стульчик и подобрала с пола несколько цветных карандашей. — Попробуй-ка желтый, милая. В моем доме не место серым и коричневым цветам.
Радостно гукая, Поппи потянулась за карандашами.
— Ты обожаешь возиться с дочкой, — заметила Вероника.
— Еще бы!
Кейси достала из раскрытого шкафчика дюжину ярких голубых, розовых и зеленых керамических тарелок разной величины. Почти все предметы у нее в доме и в студии были яркими, почти все — сделаны своими руками. Она доставала их по своеобразному бартеру, заключенному с многочисленными друзьями, увлекающимися рукоделием. Вероника и в этом подражала своей наставнице — в собственном доме, — но предпочитала приглушенные тона.
Кейси погладила огненно-рыжие короткие кудряшки дочки.
— Знаешь, иногда вечерами я скучаю по прежним клубным похождениям. Уже и ноги не держат, а душа все рвется в пляс! Хотя куда мне плясать… сорок лет — считай, уже старуха!
— Тебе нужен любовник, вот и все. Новый роман оживит тебя. И даст тебе силы.
— Мужчину-то найти несложно. — Кейси небрежно махнула рукой. — Нянька, на которую можно положиться, вот кого не сразу найдешь.
Малышка Поппи загукала и замахала ручонками. Девочка пошла в мать, если не считать огненно- рыжих волос, и была такой хорошенькой, что Вероника, не удержавшись, наклонилась к ней и расцеловала ее в обе пухлые щечки.
— Ах эти вечные родительские жалобы, — сказала она. — Слушай, Кейси, а почему бы мне не посидеть сегодня с малышкой? А ты сходи куда-нибудь, повеселись. Насморк у крошки, похоже, прошел.
Вчера вечером Поппи приболела, и из-за этого подругам не удалось пойти на открытие ресторана вдвоем. Но Кейси явно медлила принимать предложение.
— Или, может, у тебя другие планы? — заметив ее колебание, предположила Вероника.
— Нет у меня никаких планов, — увернулась Кейси. — Ты же знаешь, как я отношусь к жизни по расписанию. Предпочитаю плыть по течению — авось куда-нибудь да приплыву.
Но Вероника не позволила сбить себя с толку.
— А как же все эти разговоры о стабильности и покое?
— Разве я об этом говорила?
— Еще как говорила!
— Ну, значит, я не это имела в виду.
— Мы обе стареем.
— Становимся зрелыми, — поправила Кейси, потянувшись за бутылкой красного вина.
— Может быть, тебе стоило бы…
Вероника умолкла. Как убедить подругу, что влюбиться и выйти замуж вполне нормально, когда сама она ничего подобного делать не собирается? Ни один ее довод не выдержит критики. И Кейси это знает. Слишком часто она слышала от Вероники разговоры о зависимой роли женщины в браке и о вероломстве мужей.
По счастью, в этот миг у дверей студии звякнул колокольчик.
— Это я! — послышался мужской голос, и лицо Кейси засветилось, словно новогодняя елка.
Держа в одной руке букет подсолнухов, а в другой — квадратный конверт, на кухню вошел Мартин Брейди — здоровенный неуклюжий мужик лет пятидесяти с вечно всклокоченными рыжими волосами и заметной лысиной. Кейси называла его Старым Лысенком. Мартин держал обувной магазинчик.
Мартин приветствовал Кейси сочным поцелуем. Сделал неловкий пируэт в подражание Фреду Астеру и вручил Поппи цветы, потом помахал конвертом перед носом у Вероники.
— В дверях я столкнулся с курьером. Это тебе. За это ты меня обнимешь!
— Конечно! — Вероника подошла к нему, и ее обхватили сильные руки. От Мартина пахло кожей и мятой. — Эй, что-то ты разлакомился! Не хочешь меня отпустить?
— Хватит, Брейди, — вмешалась Кейси, — ты смущаешь девочку.
— Ревнует! — шепнул Мартин Веронике на ухо и, вытянув руку, затащил в свои объятия и Кейси.
Он прижимал их обеих к груди, пока Поппи не закричала: «Цветотьки!» — и не заколотила букетом по подносу. Вполголоса чертыхаясь, Кейси бросилась спасать цветы. Мартин тем временем отвернулся, колдуя со штопором. Вероника решила, что сейчас самое время вскрыть конверт. Ничего не подозревая, она разорвала конверт и достала открытку с тисненой каемкой. На открытке — одно слово: «Сегодня». И все.
