скамейках не сидел спокойно — все они хлопали в такт грохочущей музыке и подпрыгивали. Служители метались по залу, поднимая упавших; некоторые из этих последних — особенно женщины — наглядно демонстрировали все клинические симптомы эпилептического припадка: судороги, пена изо рта, белки закаченных под лоб глаз. Таких относили к алтарю и сваливали на пол, где они извивались и бились, словно вытащенные из воды рыбы. Бун указал дымящейся сигарой на женщину лет сорока в сильно разорванном платье, рыжую и худощавую.
— Видите вон ту? Она у нас Духом одержимая, вот уже целый, наверное, год с ней такое на каждой службе — прямо, знаете, как по расписанию. Иногда ее устами говорит сам архангел Фостер — ну уж тогда ее совсем не удержишь, четыре здоровых иподьякона едва справляются. Вот она-то точно готова, может вознестись хоть прямо сию секунду. Долить кому-нибудь? Имейте в виду, когда идет передача, так быстро, как в тот раз, заказ из бара не получишь.
Майкл позволил долить свой стакан. В отличие от Джилл он не испытывал к разыгрывающейся внизу сцене ни малейшего отвращения. Его очень огорчило, что долгожданный Старик оказался всего лишь испорченной пищей, но странная эта ситуация огрокиванию не поддавалась, он отложил ее на потом, а сейчас пил сполна от царившего в зале неистовства. Совершенно марсианское по глубинной своей сути, оно странным образом порождало одновременно и ощущение дома, и тоску по дому. Собственно говоря, ни одна частность этого действа даже и близко не была марсианской, но Майкл грокал в нем взращивание близости, не менее подлинное, чем при ритуале воды; количество участников и накал их чувств ошеломляли, прежде он встречал такое разве что в родном гнезде. У него буквально ноги зудели от отчаянного — и безнадежного — желания присоединиться к этой бешеной пляске.
Потом Майкл заметил внизу мисс Дон Ардент — а вдруг она его пригласит? Эту женщину не требовалось узнавать по размерам и цвету, хотя и это было бы просто — она ведь почти точно такого же роста, как брат Джилл, и почти той же формы. Но мисс Дон Ардент имела свое собственное лицо, под ее теплой, обаятельной улыбкой ясно, словно написанные крупными буквами, читались настоящие муки и скорби, настоящее взросление. Может быть, мисс Дон Ардент тоже станет его братом по воде — не обязательно сейчас, но потом, когда-нибудь. От сенатора епископа Буна веет чем-то таким, не очень приятным; хорошо, что Джубал усадил этого человека подальше — но вот зачем же прогнали отсюда мисс Дон Ардент?
Мисс Дон Ардент так и не взглянула вверх, а потом толпа ее унесла.
Стоявший на помосте человек поднял руки, и в огромной пещере стало тише. Затем он резко их опустил.
— Кто тут счастлив?
— Мы СЧАСТЛИВЫ!
— Почему?
— Господь НАС ЛЮБИТ!
— А откуда вы это знаете?
— НАМ СКАЗАЛ ФОСТЕР!
Человек упал на колени и поднял стиснутый кулак.
— Ну-ка, послушаем, как ЛЕВ РЫЧИТ!
Люди зарычали, заорали, завизжали, а тот, стоящий на коленях, размахивал своим кулаком, как дирижерской палочкой, и то увеличивал ярость тысячеголосого рева, то уменьшал, превращал этот рев в хриплое, еле слышное ворчание — и снова бросал его по немыслимому крещендо, доводил до грохота, от которого чуть не рушился потолок. Майкл буквально купался в хлеставшем снизу потоке эмоций; на момент он даже испугался, что не сможет выдержать такой остроты экстаза и будет вынужден удалиться. Но Джилл говорила, что это можно делать только в собственной своей комнате, поэтому Майкл взял себя под контроль, и теперь волны чужих чувств только омывали его поверху, не проникая вглубь.
Человек на помосте встал.
— Спонсором первого нашего гимна, — четко проговорил он, — является хлебопекарная фирма «Манна небесная», производящая Ангельский хлеб, белый, как ангельские крылья, с улыбающимся лицом нашего Верховного епископа на каждой обертке и ценным премиальным купоном под ней. Выигрыши по купонам выплачиваются во всех храмах церкви Нового Откровения. Братья и сестры, я счастлив вам сообщить, что не далее как завтра фирма «Манна небесная», имеющая отделения по всей нашей стране, начинает грандиозную дешевую распродажу предравноденственных товаров. Пусть ваш ребенок шагает в школу с большой коробкой кексов «Архангел Фостер», каждый из которых получил благословение и помещен в обертку с тем или иным поучительным текстом — и возносите молитвы свои Господу, чтобы каждый кекс, подаренный им греховному однокласснику, помог этому несчастному хоть на маленький шажок приблизиться к Свету.
— Ну а теперь — взбодримся святыми словами нашего старого, любимого гимна «Архангела дети»! Ну — вместе…
— Второй стих!
Майкл был в таком восторге, что даже и не пытался огрокивать текст. При чем тут слова, суть совсем не в них, а во взращивании близости. Процессия прихожан снова зазмеилась по проходам; мощный, многоголосый хор почти заглушал льющуюся из динамиков музыку.
За гимном последовали объявления, «Небесные Вести», еще одна реклама и раздача входных призов. Далее, с не меньшим энтузиазмом был исполнен второй гимн, «Поднимем счастливые лица», спонсор — Даттельбаумские хозяйственные магазины, «обеспечивающие Спасенным спокойное существование»; в этих магазинах продавались товары либо спонсируемые, либо не имеющие спонсируемых аналогов (то есть не составлявшие спонсорам конкуренции), а детей можно было оставлять в Комнатах Счастья, на попечение Спасенных Сестер.
Священник вышел на самый край сцены, приложил правую ладонь к уху и сделал вид, что старательно прислушивается.
— Мы — хотим — Дигби!
— Кого-кого?
— Мы — хотим — ДИГ-БИ!
— Громче, громче, что-то я вас не слышу!
— Мы — ХО-ТИМ — ДИГ-БИ!
Хлоп-хлоп-хлоп, хлясть-хрясть!
— МЫ-ХО-ТИМ-ДИГ-БИ!
Хлоп-хлоп-хлоп, хрясть-хрясть!
Ритмический грохот все нарастал и нарастал, от него уже тряслись стены. Джубал наклонился к Буну.
— А не сделают ваши ребята со своим собственным храмом того, что Самсон — с филистимлянским?
— Ни в коем разе, — не вынимая сигары изо рта заверил его Бун. — Предварительно напряженный железобетон, поддерживаемый ватой. Это специально сделано, чтобы стены могли трястись. Очень способствует.
Свет в зале потускнел и совсем погас, занавес раздвинулся, представив взорам собравшихся
